фотография, где молодая женщина, красивая и статная, обнимает двух мальчишек. С трудом в ней можно было признать Марфу — как будто между этими двумя женщинами пролегла пропасть из долгих лет горечи и пустоты.

Окно было полураскрыто по причине хорошей погоды, и в отражении одной створки я вдруг заметила силуэт Василия в красной плащевой ветровке. Любитель лесных прогулок делал вид, что подметает двор, но мне показалось, что он подслушивал наш разговор, а теперь видит, чем я занята. Это заставило меня ускориться, но, когда я вышла во двор, Василия там уже не оказалось.

Тамара с Леонидом уехали в город: болезного надлежало показать врачам и сдать все назначенные ими анализы. Костика я встретила как раз по пути к дому, на велосипеде он направлялся в магазин. Прятаться было не от кого, оттого мы со Славиком уселись переговорить на крыльце бани. Оттуда нас было не видно с улицы. В случае чего Славик беспрепятственно перебежит огородами к Лизавете.

Не успели мы как следует обсудить Марфу, как к воротам Костика медленным накатом подъехала машина Кукушкина, и через минуту он сам, воровато озираясь, нырнул в калитку.

Не сговариваясь, мы кинулись за ним вдогонку. Славик бежал чуть впереди, выкрикивая угрозы и проклятия, и чуть не сбил с ног бабку Мальвину, что шла с палками в сторону Лизаветы.

Я поспешила на подмогу, но гад Кукушкин успел захлопнуть входную дверь прямо у нас под носом.

— Открой, щучий сын! — заревел Славик.

— Безобразие! Что вы себе позволяете? Я жаловаться буду. Уголовники какие-то…

— Кто бы говорил! — скривилась я.

— Я сейчас вызову…

— Кого ты вызовешь? Разве что рвоту, — ораторствовал Славик. — Сейчас я вызову, полиция приедет, ты им расскажешь, как испортил машину. И Дарину чуть не угробил. Знаешь, какой тебе срок светит?

Думаю, Славик и сам не знал, но использовал данный устрашающий прием для угнетения соперника. Я решила подключиться.

— Статья 168 предусматривает уплату штрафа до 120 000 рублей, — включила я юриста-недоучку. — И лишение свободы на срок до года.

Славик через дверь поведал затихшему Кукушкину об испорченных тормозных дисках, причем историю приукрасил. По его версии, машина моя знатно пострадала, и теперь ей требовался дорогостоящий ремонт.

Призрак длительного тюремного заключения, видимо, отчетливо замаячил на горизонте Кукушкина. По крайней мере, соображать он стал быстрее.

— Какая порча? Вы чего… Я только картошку, и то смеха ради…

Дверь приоткрылась, показался сначала испуганный нос Кукушкина, потом он сам выскользнул на крыльцо как-то бочком. Славик сразу же ухватил его за грудки.

— С чего вы удумали, что я мог…

— А с того. Ты хотел от Василия денег поиметь за молчание, потому как что-то знаешь об обрядах на смерть, что в доме проходят. Дарина показалась тебе подозрительной и ты решил припугнуть ее, чтобы не лезла в твои дела? Так ведь? А кто еще? Разве что Василий… — с сомнением протянул Славик, поглядывая на меня.

— Да какой он Василий! — в сердцах плюнул Кукушкин, стряхивая с себя руки Славика. — Ванька это, сын. Его все похоронили давно, а тут…

— Какой сын? Чей сын? — опешил Славик. — Ничего не понимаю… Кончай загадками говорить.

— Ладно, слушайте, — махнул рукой раздосадованный Кукушкин. — У Марфы два сына было: старший Ванька, непутевый, а младший Колька, хороший парень, женился так удачно. Невеста красавица, из богатых, родители — уважаемые люди. Они в деревню приезжали, когда сватались. Ну, свадьбу сыграли. Ребенок у них был, все в шоколаде. Приехали они как-то Марфу навестить, а вечером на поезд надо было. Ну а Ванька их на вокзал должен был отвезти. У него и машина по тем временам имелась, он с какими-то мутными типами водился. Поговаривали, что шестеркой был при людях, что рынки крышевали. В середине 90-х дело вышло. Такие времена были… Короче, выпивший он был, так говорят, ну и авария недалеко от города случилась. Прямо на мосту. Там дорога была короче, но плохая, через деревню. А по объездной чуть дальше. Вот через деревню местные и ездили. Колька с женой насмерть. Дите их бабка вторая забрала, чтобы подальше от такой-то родни. Так бабы говорили. А тело Ваньки, старшего сына, так и не нашли: решили, что он упал в реку. От удара вылетел. Говорили, такое бывает. Там река хоть и не широкая, но течение такое, что труп искать бесполезно. А дело к ночи было, темно, движение там и днем было всего-ничего: трактор порой проедет пердячим паром… А ночью — так и подавно. Так что пока аварию заметили проезжающие мимо, много времени прошло. Вроде грузовик какой-то ехал, а они поперек дороги. Вот он и затормозил.

— История, конечно, мутная, — хмыкнул Славик. — Но при чем тут Василий? Или он не Василий? Я уже совсем ничего не понимаю…

— Так это не конец истории. В аварии пострадала еще одна машина — известного в области братка по кличке Сустав. Он тоже из бывших деревенских, возле Назаровки село было, Милоградовка. То есть Ванька в город ехал, а тот из города. Может, к родне. Лоб в лоб стукнулись они, а с Суставом любовница ехала. Сам Сустав живой остался, хоть и в больничке провалялся какое-то время. Девку ту он вроде как шибко любил, поклялся отомстить за нее. Потом говорили, что в аварии Ванька виноват был, так по расположению машин установили.

Сустав Ваньку долго искал, все прочесал, но где там… Он Марфе покоя не давал. Понятно, что мать за сына не в ответе, да и у нее самой горе. Марфу у нас в деревне все уважали. Дар ее наследственный, мать ее вообще ведьмой была. Но браткам тем что ведьма, что Водяной — все едино. Они к ней постоянно таскались. Может, думали, что Ванька вернется. Вот она и не выдержала. Собрала вещи — и поминай как звали. Все равно деревня к тому времени почти что вымерла. Сейчас там и домов целых не осталось. Матушки моей дом давно сложился пополам, только на старое кладбище иногда люди приезжают на Радоницу.

А полгода назад мы сюда с женой приехали, у нее руки отниматься стали, а она от кого-то услышала про «целительницу». Я же ее привез, и Марфу-то сразу узнал. Только хотел напомнить о себе, то да се, может, скидочку… А из сарая при мне мужик — шасть, я пригляделся и чуть не помер — это же Ванька, одноклассник мой. Который двадцать пять лет назад в аварии помер. Но, видимо, воскрес. Документы новые ему тогда небось выправили. Марфа лечила