Шрифт:
Закладка:
– Зачем ты так с ней? – спрашиваю я.
– Я так развлекаюсь. Что еще остается древней старухе?
– Ты была у Кардена?
– Нет. Лекари не пустили. Да и не сделаю я там ничего. Я только травы принесла, дальше они сами.
– Но ты могла бы спасти его.
– Селеста, все происходит так, как должно. Твоя задача – ждать и верить в его исцеление. Он молодой и сильный, так что должен выкарабкаться.
– А если не выздоровеет? – дрожащим голосом спрашиваю я.
– Значит, такая у него судьба. Против нее барахтаться бессмысленно. Но я здесь не за этим. – Ведьма тянется под фартук и достает кожаную флягу. Протягивает мне. – Это поможет с волосами. Правда, ненадолго. Но надолго тебе и не надо. Надо только дождаться, когда сердце господина начнет биться чаще. Тогда волосы сами придут в норму.
– И что же так будет каждый раз?
– О чем ты?
– Каждый раз, когда его ранят, мои волосы снова будут покрываться серебром?
– Не мне тебе это рассказывать, госпожа. Но стрела, которой поразили господина, вероятнее всего, была смазана эликсиром из вечного источника. Поэтому его сердце почти не бьется, но он при этом не умирает. Слишком маленькая доза. Но если бы господин был мертв, твои волосы обрели бы обычный оттенок, и больше никогда не посеребрились. Так что это, – она указывает на мою голову, – хороший знак. Пей, госпожа.
Кривясь, я выпиваю зелье и возвращаю Дисагре флягу, которую она тут же прячет в складках юбки.
– Вот и хорошо, – довольно произносит она, осматривая меня. Я поднимаю со столика зеркало, в отражении которого вижу, как тускнеют мои волосы. – Ну мне пора. До встречи, госпожа, – Дисагра склоняет голову в знак почтения и выходит из покоев, не до конца закрыв за собой дверь.
Я снова поднимаю зеркало и рассматриваю волосы, утрачивающие блеск серебра, как слышу за дверью голоса. Подхожу, прислушиваясь.
– Дисагра, – слышу голос Фидона.
– Господин Фидон, – отзывается ведьма.
– С хорошими ли новостями?
– Проведала госпожу. – Она немного понижает голос и говорит то, отчего мои уже не посеребренные волосы встают дыбом. – Госпожа носит девочку, Фидон. После рождения ее нужно сбросить в Драконью пасть. Она не может жить. Первым должен родиться наследник престола. Девочка не может управлять Дальними землями. Организуй это сразу после родов. Госпоже скажите, что ребенок умер. Слышал?
– Слышал, – глухо отвечает Фидон. – Все сделаю.
Меня начинает подташнивать от одной мысли, что нашему с Карденом ребенку грозит опасность. Что за порядки такие?! И почему я вообще забеременела дочерью? Зеркало выскальзывает из моей руки и летит на каменный пол, но чудом не разбивается, угодив медной оправой между двух камней, да так и застряв. Я безучастно смотрю на него, стараясь совладать с собственными эмоциями. Они ведь не убьют ребенка Верховного сына? Или могут?
Тогда я мысленно кричу:
– Ка-а-арде-е-ен! Очни-и-ись!
Глава 31
Карден
Я пробираюсь сквозь темный туман. Завывание ветра холодит внутренности. Он воет так сильно, что по всему телу проходит дрожь ужаса. Волоски встают дыбом. И я слышу голос. Тихий. Едва различимый шепот. Он складывается в сумбурные звуки, и разобрать слова просто невозможно. Кажется, звучит мое имя, но я не могу быть уверен. И все равно следую за голосом. Пытаюсь в плотной мгле рассмотреть того, кто зовет меня, но ничего не видно. И я мечусь. Хочу бежать, но ноги как будто погрязли в трясине, и мне тяжело переставлять их.
Звук растягивается, замедляется и становится противным. Хочу закрыть уши, но почему-то не могу поднять руки. Потом чувствую, как стрела входит в тело. Прямо под правую лопатку. Я ощущаю это не так, как было на самом деле, а словно кто-то медленно вводит ее, распарывая кожу и мышцы. В месте, где раздвоенный наконечник разрывает плоть, жжет так, будто он пылает огнем. Хочу кричать. Мне кажется, я даже открываю рот, но из него не вылетает ни звука. Напрягаю горло, давлюсь звуками, и все равно тишина.
Туман постепенно рассеивается, и я замираю в ожидании того, что случится дальше. Все ощущения притупляются за исключением жара в месте, куда вошла стрела. Из горла вырывается хрип, и я начинаю кашлять. Дыра от стрелы начинает болеть еще сильнее. Стону и пытаюсь открыть глаза, но веки тяжелые настолько, что, кажется, их залили свинцом.
– Господин, не открывайте глаза, – слышу голос совсем рядом. – У вас на веках лежат примочки.
Я снова кашляю. В горло будто горсть гвоздей засыпали.
– Выйдите все, – слышу голос главного лекаря.
Как только голоса стихают, целители начинают что-то обсуждать, объяснять мне. Я плохо понимаю, чего от меня хотят, но пытаюсь поднять правую руку. Она не поддается. Лежит, будто привязанная, и я ее почти не чувствую. Плечо горит, в грудь словно кол воткнули.
– Вам нужно отдохнуть, – снова произносит лекарь и слегка приподнимает мою голову. – Вот. Выпейте это. Откройте рот, господин.
Размыкаю пересохшие губы и, кривясь, выпиваю какую-то противную на вкус жидкость. Едва моя голова касается подушки, через несколько минут я снова улетаю в ту же темноту, из которой вернулся. Барахтаюсь в ней, захлебываюсь вязкой мглой, но никак не могу вернуться обратно. Только на этот раз мое желание намного сильнее. Если в прошлый раз мне просто было интересно, что за голоса я слышу, то в этот я готов бороться за то, чтобы снова оказаться на поверхности.
Не знаю, сколько времени проходит, но я снова начинаю слышать голоса. Смутные, едва различимые. Они опять растягиваются и замедляются, и наконец я могу различить слова.
– Что будем делать с Даиром? – это Волара. Ее грубый голос будто врывается в мои уши, царапая острыми интонациями чувствительную кожу.
Интересно, почему она задала этот вопрос? Зачем вообще что-то делать с моим братом?
– Если так пойдет дальше, то скоро здесь появятся все братья господина, – добавляет она.
– Да уж, – отвечает голос, который я пока не могу распознать. – Дождемся Травана. – Теперь понимаю, что это Фидон.
– А что говорят советники?
– Что мы не имеем права препятствовать ему входить в замок.
– Я надеюсь, ты усилил охрану у покоев госпожи?
– Троекратно, – отвечает Фидон. – Жаль только, что она не может выходить из
