То на весь крещеный мир

Приготовила б я пир».

«Кабы я была царица, —

Говорит ее сестрица, —

То на весь бы мир одна

Наткала я полотна».

«Кабы я была царица, —

Третья молвила сестрица, —

Я б для батюшки-царя

Родила богатыря».

Далее царь выступает, как ему, царю, и положено, в синтетической роли, то есть находит место для каждой из троих сестер: на третьей женится, второй поручает стать ткачихой, а первой — поварихой. Такая синтетическая роль, свойственная царю, для идеалиста слишком сложна, он не склонен так разбрасываться. Ему естественно взять одно качество, но зато прорабатывать его глубоко. Так, например, у каждого художника, который пишет красками, есть свой любимый цвет или цветовая гамма, в которой он в основном работает, осваивая ее до тонкостей. При этом нередко колористам, то есть художникам, пишущим разными цветами, бывает сложно осваивать утонченную графику с ее точной проработкой мельчайших форм и деталей (последнее уже типично для предметного уровня).

Работа. Идеалист склонен абсолютизировать качественный уровень. В какой-то момент ему может показаться, что реальность — это и есть качества и их оттенки. Другими словами, он может полностью забыть, что предметный уровень является для качественного фундаментом, что качества сами по себе недостаточны для того, чтобы существовать, то есть, с точки зрения предметного уровня, идеалист может показаться беспредметным, и эта беспредметность для него большой соблазн. Можно сказать, что качества подобны приправам к салату, но невозможно сделать салат, имея в руках лишь соль и перец, пряности и растительное масло. В нем должна быть еще и какая-то основа (картошка, огурцы, свекла, зеленый лук). Однако неправильно искать качества на самом предметном уровне, их там нет. Они являются своего рода абстракциями и существуют в иных, более высоких вибрациях, нежели элементы и объекты предметного уровня. Таким образом, работа на качественном уровне есть вполне определенная работа, принципиально отличающаяся от работы как на синтетическом, так и на предметном уровне.

Это относится не только к оперированию абстрактными понятиями в противовес к предметному мышлению и предметной деятельности: то же самое относится и к области эмоций: существуют эмоции совершенно конкретные, связанные с теми или иными событиями жизни человека, а существуют эмоции, в известной мере неопределенные, но являющимися в текущей жизни человека фоновыми, с которыми он также может определенным образом взаимодействовать, или противясь им, или же им подчиняясь и их в себе культивируя. Совершенно нормально, например, когда в жизни этого человека по конкретным поводам возникают раздражение, негодование, даже злость, и в то же время очень плохо, если эти эмоции становятся фоновыми и сопровождают всю его жизнь от пробуждения и до засыпания. Работа с локальными эмоциональными проявлениями — это один пласт внутренней работы, который можно отнести к предметному уровню, а работа с фоновыми эмоциональными состояниями — это совершенно иной пласт внутренней работы, который можно отнести к качественному уровню.

Психология. Мир качеств можно представлять себе как мультипликационный фильм, герои которого могут произвольно менять пропорции и — в известных пределах — формы своего тела, но сохраняют неизменными его общую структуру и темперамент. Идеалист живет не событиями, а состояниями, и точно так же он воспринимает других людей. Он может сказать, в порядке комплимента: «Вы сегодня хорошо выглядите», «Вы красивы», «Ты бодр». В этих характеристиках обязательно будет указана какая-то конкретная черта, но она не будет конкретизирована до предметного уровня, например, идеалист может упомянуть про прекрасный цвет лица, но не станет говорить отдельно про нос, щеки, лоб; если его внимание привлечет вновь появившаяся морщина на лбу знакомого, он заметит: «Однако ты поморщинел», — но никогда не скажет: «Какая противная у тебя появилась морщина». Его идеалы — это в высочайшей степени проработанные качества, причем на каком именно материале будут эти качества проработаны, ему почти безразлично. Если в качестве идеала у него выступает та или иная ипостась или род божества, то идеалист никогда не станет рассматривать, например, икону с точки зрения конкретных подробностей рисунка — для него важно общее ощущение, соответствующее той черте, которую он ищет у своего Бога, например, любовь, милосердие, доброта, могущество. В своих идеалах он не будет слишком конкретен, но идеалы мистика-харизматика покажутся ему чересчур абстрактными и неясными. Попадая последнему под крыло, идеалист поинтересуется, каким именно аспектом деятельности он должен заниматься, и постарается уяснить себе этот аспект, а пока этого не произойдет, будет чувствовать себя некомфортно.

Способы защиты. Защищаясь от человека синтетического уровня (мистика-харизматика), идеалист попытается найти аспекты или ракурсы, в которых он чувствует свою силу. Критика мистика-харизматика, как правило, не только беспредметна, но и безаспектна, она тотальна. Например, он может сказать идеалисту: «Ты никуда не годишься», — в ответ на что идеалист возразит: «Как же? Ведь я так замечательно пою по утрам!» Если критика мистика-харизматика продолжается, идеалист найдет у себя другую замечательную черту, и т. д.

Защищаясь от нападения другого идеалиста, наш герой может проявить удивительную виртуозность, меняя расцветку подобно хамелеону и таким образом приспосабливаясь к своему противнику, так что тот быстро обнаруживает себя не противником, а другом; или же, сражаясь с противником на качественном уровне, идеалист ловко противопоставляет одним качествами искусные комбинации других. Такого рода спор двух идеалистов может произвести на прагматика очень неприятное впечатление: ему покажется, что два человека просто льют воду, долго и мутно спорят ни о чем, хотя для участников спор исполнен смысла и тончайших, не видимых непосвященному оттенков. Так нередко ведутся словесные баталии в кабинетах министров и парламентах: для людей, которые не посвящены в истинный смысл произносимых речей, они могут показаться избитыми истинами или демагогическими маневрами, в то время как для самих участников эти прения имеют совершенно конкретный смысл и значение.

Защищаясь от нападения человека предметного уровня (прагматика), идеалист непременно сошлется на какое-то общее положение или соображение, закон природы, который не дает ему возможности, например, предпринять адекватные ответные действия или признать критику справедливой. «Ну и что из того, что я вчера не пришла на свидание? Ведь в целом же я человек надежный! В мыслях же я тебе никогда не изменяю, и это главное, не так ли?» С точки зрения прагматика, это не так, но у него язык не повернется сказать это, когда обаяние качественного уровня уже полностью вскружило ему голову. Ведь в самом деле, что значат невымытые тарелки перед лицом великой любви?!

Слабые места у идеалиста связаны с плохой проработкой синтетического и предметного уровней.