были бы не столь убеждены в правильности идеи; возможно, сами они бы не отдали подобный приказ. Но в группе самоуверенность возрастает до такой степени, что даже рискованные и непредсказуемые действия начинают казаться вполне реальными.

Проблема не в самоуверенности, а в нашей к ней любви

В популярном сериале «Доктор Хаус» главный герой и его коллеги постоянно сталкиваются с неординарными историями болезни: правильный диагноз в конце каждой серии следует за чередой ложных следов. Хаус, как и многие врачи из телевизора, невыносимо самоуверен и непоколебим. Он обладает уникальным талантом диагностировать редкие заболевания, которые упускают из виду другие доктора. Это вымышленный персонаж, но в реальной жизни был врач со схожим принципом работы – Джим Китинг, доктор в Детской больнице Сент-Луиса. Как и Хаус, он брал на себя пациентов, которым никто не мог помочь. Но, в отличие от сериального врача, это был компанейский, дружелюбный человек, который не прочь посмеяться и признать, что не всегда знает правильный ответ. Доктор Китинг заведовал клиникой, куда попадали младенцы и дети с необъяснимыми болезнями, часто не поддающимися диагностике. Обычно к нему приходили после длинной вереницы других специалистов и бесчисленного количества анализов. Он становился последней надеждой, человеком, который мог распознать то, на что не обратили внимание другие.

Можно догадаться, что у доктора Китинга блестящий образовательный бэкграунд. Он окончил Гарвард, где специализировался на педиатрии, детской реаниматологии и детской гастроэнтерологии; получил степень магистра по эпидемиологии и биостатистике в Лондоне; во время командировки во Вьетнам он лечил мирных жителей в условиях военных действий, а однажды даже диагностировал у пациента бубонную чуму. Лишь после нескольких десятилетий постоянной практики сразу по нескольким узкоспециализированным направлениям медицины он решился открыть собственное диагностическое отделение, которым заведовал более десяти лет до выхода на пенсию. Уже когда ему было за 70, он сказал в разговоре с Дэном: «Не время было заниматься всеми этими вещами. Диагностический центр стал успешным благодаря моему опыту в лечении огромного спектра заболеваний и уверенности, которая может появиться только после интенсивной работы с пациентами».

Китинг признавал, что в медицине важна уверенность. «Доктор должен быть достаточно уверен в себе, чтобы взаимодействовать с пациентами и остальными людьми, с медсестрами… В реанимации, где происходит множество вещей одновременно, а пациент пребывает в шоке, хотелось бы слышать ровный и спокойный голос». Больные доверяют докторам, порой больше, чем стоило бы, и такое доверие подстегивает уверенность врача. Китинг говорил об этом так: «Когда люди обращаются к врачу, они часто считают, что доктор способен принять за них правильное решение, но это ненаучно. Нашей способности принимать решения они доверяют больше, чем самим себе. Это проблема, так как подобное отношение побуждает врачей избегать конкретики касательно того, что они знают и чего не знают. Растущее эго требует, чтобы люди продолжали считать вас всеведущим».

Больные доверяют докторам, порой больше, чем стоило бы, и такое доверие подстегивает уверенность врача.

В медицине уверенность замыкается в бесконечный цикл. Уже во время практики врачи учатся разговаривать с уверенностью в голосе (можно также, разумеется, предположить, что уверенные в себе люди чаще становятся врачами). В свою очередь, пациенты, путающие уверенность с профессионализмом, относятся к докторам как к священнослужителям, обладающим неким пророческим знанием. Тогда как на самом деле это люди, которые вполне могут быть не настолько всезнающими, какими пытаются себя выставить. Подобное низкопоклонство влияет на поведение врачей и придает им еще больше уверенности в собственных способностях. Опасным положение дел становится в тот момент, когда самоуверенность со значительным отрывом опережает знания и навыки. Китинг отмечал: «Невозмутимость – это то, к чему все мы должны стремиться, но добиваться этого нужно развитием своих умений. Причем всегда должна быть толика сомнения, чтобы процесс обучения не прекращался. В нашей профессии всегда есть место скромности». Врачи должны уметь прислушиваться к фактам, признавать свое незнание и учиться у своих пациентов. Не всем удается справиться с излишней самоуверенностью.

Профессор психологии Университета Беркли Сет Робертс поделился с нами историей из жизни. Врач обнаружила у него небольшую грыжу и порекомендовала операцию. Робертс решил уточнить, насколько оправданны побочные эффекты от анестезии и самого хирургического вмешательства, а также временные и финансовые затраты. Действительно ли стоило решать «проблему», которая его самого не беспокоила? Врач ответила утвердительно, отметив, что клинические испытания подтверждают преимущество операции, и с ними можно ознакомиться, поскольку они находятся в открытом доступе. Робертс не смог их найти; его мать, ранее библиотекарь в медицинской школе, тоже не справилась с задачей. Но хирург продолжала настаивать, что исследования существуют, даже обещала найти их лично и прислать по электронной почте. Этого не случилось. Мы не располагаем однозначной информацией о том, действительно ли Робертсу требовалась операция. Нас интересует та крайняя степень уверенности хирурга в том, что ее мнение не просто единственное верное, но еще и подкрепленное научными данными. Даже узнав, что опытный научный сотрудник не смог найти доказательств, она продолжала настаивать на их существовании[137].

Ожесточенная упертость при наличии доказательств обратного – пожалуй, первый признак того, что стоит поискать другого врача. Лучшим специалистам свойственна вариативная самоуверенность: они не боятся признать, что чего-то не знают, но при однозначном понимании ситуации ведут себя увереннее. Врач, который охотно проконсультирует более знающих людей, чем он сам, зачастую лучше позаботится о пациенте, чем специалист, который не сомневается в своей способности выйти из любой ситуации. Когда Дэн знакомился с потенциальными педиатрами для своего сына, он практически сразу упоминал о том, что его отец также работает педиатром, и следил за реакцией. Этот факт воспринимается как угроза? Или как готовность воспринимать мнение других докторов, включая отца Дэна? Доктор Китинг советовал искать в своем лечащем враче еще одну черту: «Он должен уметь признавать свое собственное незнание».

Подобная стратегия при оценке врача требует отказа от нашей привычки приравнивать уверенность к знаниям. Из-за нее мы часто считаем, что доктора, демонстрирующие уверенность в своих навыках, лучше тех, кто способен сомневаться. Исследование, проведенное в 1986 году в Рочестерском университете, демонстрирует всю силу этого заблуждения[138]. Исследователи просили пациентов, ожидавших приема, посмотреть ролик (на нем была смоделирована беседа врача и больного) и оценить, насколько они довольны работой доктора. У пациента в видеозаписи наблюдались шумы в сердце; к лечащему врачу его направил дантист, чтобы узнать, не нужно ли перед стоматологической процедурой пропить курс антибиотиков. (Прием антибиотиков перед лечением зубов – распространенная практика среди людей с сердечно-сосудистыми заболеваниями, это позволяет предотвратить инфекции сердечного клапана.)

В