вниз, а люстра придавила меня. Слух отключился, зрение тоже, как и возможность двигаться. Я не знала, что мне делать. Единственным решением было: «Intrant rubrum vis». Еле слышно прошептала я, злость наполнила все тело. Я сжала кулаки и одним махом встала, не смотря на боль и лежащие на мне обломки. Куски люстры попадали вниз, даже без зеркала я видела, что в крови, а Асмодей? Он ухмылялся. Нет, мне не было страшно. Я хотела прибить его к чертям. К любым! Бегдияр удивлено уставился на меня. «Чего смотришь?» думала я.

— Ударилась? — заботливо протягивая мне салфетку, одну чертову салфетку, сказал Асмодей. Я посмотрела на его руку и схватилась за неё. В момент я вывернула кисть негодяя на 360° и притянула к своему животу, чтобы доставить ему его большее «удовольствие». По его лицу я поняла, что получилось. Асмодей скривился и свободной рукой ударил меня по локтю, из-за боли, которую он испытывал удар был глухим, даже практически не больным, но я решила все же отпустить беднягу. Сразу Асмодей попятился назад и схватился за руку.

— Молодец… — выдавил он, все лицо парня покраснело и, согнувшись пополам, послышался щелчок его пальцев. Асмодей телепортировался из кофетерия. Я выпрямила спину и стала смотреть на удивленных учеников, увидев мой взгляд, они захлопали, как вдруг боль нахлынула и на меня. Ноги стало трясти от пожавших в них осколков и я камнем упала на пол. Очнулась я уже в медпункте, рядом сидел Бегдияр и, тяжело вздыхая, рассматривал узоры на обоях. Медсестра набирала что-то в шприц и приговаривала:

— Если она не очнется в течении десяти минут будем везти в больницу. Еще инфекции ей не хватало, организм еще не привык к нашим вирусам. — Бегдияр не отреагировал, только стал усерднее стучать ногой по полу. Моей одежды на мне не было, лишь массивный голубой халат для больных.

— Можно мне. телофен? — все удивлено уставились на меня, а медсестра провела сочувствующим взглядом по моему телу, вероятнее всего замечая, как раны опухают и, в пол силы улыбаясь, подошла ко мне. Сил двигаться почти не было, да у кого они будут после обморока? Я так сильно мерзла, даже от обычного соприкосновения моих же рук вздрагивала. Мои конечности стали словно из льда. Еще и раны. Раны щипали, будто на них налили литр спирта, ну, хотя б кровь перестала течь.

— Так, что же мне с тобой делать? Ладно, поезжай домой. Будет там тебе и телофен и феномен..- засмеявшись самой себе женщина продолжила. — Я к тебе потом пошлю врача. Всего хорошего, нужные мази я дала вашему дружочку.

— А почему не магией? — медсестра покосилась на меня, а Бегдияр, стоявший сзади неё, приложил палец к своим губам словно шептал: Молчи.

— Просто не может слов связать после обморока, я все понял. Спасибо, до свидания.

Как позднее оказалось, в Мауэре запрещено использовать магию по пустякам, так велел Шаукат. И вроде бы все логично, не тратить силы на то, что можно сделать самому, но интонация, с которой Бегдияр говорил про Шаукат, пугала. Словно он превозносил его, хотя Шаукат Бог. Бога превозносить можно, но можно ли превозносить именно этого Бога? За его жестокость над Ординарами, да-да, именно Шаукат сделал Ординаров — самых слабых магических существ крепостными. Нет, не крепостными. Рабами!

* * *

— Я останусь в машине, не хочу, чтобы меня видели в таком состоянии. — сказала я Дмитрию и вновь оглядела свое тело, которое практически все было изранено и с синяками. Дмитрий покорно захлопнул дверь и пошел в школу за учебниками. Все ученики уставились на, остановившуюся перед Терлинисом, машину, так что я точно не могла выйти. Вдруг телефон зазвонил. Контакт «Черная луна» ждал ответа и я большим пальцем подвинула ползунок, чтобы принять вызов.

— Але, мой свет от утренних лучей, ты не отвечала вчера. Как дела? — обеспокоено спросил Агафон. Хотя беспокоилась больше я. Вчера я правда его игнорировала, ведь все тело болело от свежих ран, тем более я не хотела его нервировать. Мой мальчик итак все время беспокоился из-за меня. Не хватало еще, чтобы он попытался отомстить Асмодею. Месть Асмодею — это по моей части.

— Все в порядке. — сердце забилось со скоростью света, нет, со скоростью тьмы. Скорость света равна скорости тьмы, но тьма больше описывает мои ощущения тогда. Я не хотела врать Агафону, но та ложь была во благо! Как, когда лжешь бабушке, что у неё все в порядке со здоровьем, чтобы она не волновалась. Наша ситуация была почти такой же, только Агафон — не бабушка, а проблемы со здоровьем не у него, а у меня. Я мельком посмотрела в окно, «Где ты Дима?!», чтобы немного отвлечься и не выдать свою «ложь». Как вдруг из-за угла с грудой учебников вышла тень. Я довольно выдохнула, но это оказался не Дмитрий, а, пропавшая пару дней назад, Люся..

27 глава — стань моим, во всех смыслах

Люся выглядела подавленной и помятой. Словно неделю лежала в кровати. Даже издалека было заметно, что её глаза являлись мокрыми и покрасневшими. «Что с ней случилось?». Мысленно ругаясь на себя, думала я. Она такая из-за меня? Из-за того, что я оставила её там одну? С тем Демоном Маукатом? Черт, черт, черт! Не смотря ни на что, я выбежала из машины и со всех ног побежала к Люсе, которая подходила к выходу из школы. В моей голове вертелась целая поэма, которую я собиралась рассказать Люсе в качестве извинений за то, что бросила её. Она впервые выглядела так плохо на моей памяти: гулька, домашняя одежда, давно не чищенные зубы и не умытое лицо. Вся футболка девки была в пятнах и с мокрыми следами у горлышка, будто от слез. Она шла медленно, покачиваясь из стороны в сторону, понимая, что для всех она — невидимка. Только для меня она ощущалась, как Мэрилин Монро в любом её фильме. Вокруг куча других личностей, но смотреть можешь лишь на неё. А для всех она походила на Мистера Бина. Это было понятно по редким взглядам учеников на Люсю, редким но едким.

— Люся! Люся! — кричала я как бобер на обрыве, чтобы затормозить подругу. Признаю, что поступила плохо с ней, но я не осознавала тяжести последствий. Люся слегка повернула голову в мою сторону и сразу вернула её в привычное положение. Секунда, две. Подруга с глазами по пять копеек и открытым ртом смотрела на