Пусть Свидетельства говорят сами за себя. Пусть никто не выбирает самые сильные высказывания, данные для определенных лиц и семей, и не относит их к другим людям, желая использовать кнут и иметь нечто такое, с помощью чего можно помыкать»

(Избранные вести, т. 3, с. 285—287; курсив мой. — Дж. Н.)

Следовательно, мы видим, что и в те дни Елена Уайт имела дело с независимыми составителями компиляций. Безусловно, многие из них имели искренние мотивы, однако это не защищало их от заблуждений при использовании ее работ. Очень часто неверные представления о религии побуждали этих людей не только искажать произведения вестницы Божьей, но и бросать на нее тень своего собственного неуравновешенного характера.

Воплем отчаяния можно назвать слова Елены Уайт, написанные в 1900 году служителям Генеральной конференции: «Сказанное мною в частных разговорах, повторялось людьми с неосвященным сердцем и разумом таким образом, что начинало означать совершенно противоположное по смыслу ранее сказанному. Я боюсь разговаривать даже с моими друзьями, ибо после бесед я слышу: сестра Уайт сказала это или сестра Уайт сказала то.

Мои слова весьма сильно искажаются и извращаются, и я прихожу к выводу, что воля Господа заключается в том, чтобы я сторонилась больших собраний и частных бесед. То, что я говорю, преподносится в таком искаженном свете, что представляется новым и странным для меня. Сказанное мною смешивается со словами других людей, желающих подтвердить свои собственные теории» (Избранные вести, т. 3, с. 82, 83; курсив мой. — Дж. Н.).

В свои последние годы жизни Елена Уайт стремилась предотвращать подобные проблемы, прибегая к помощи Дорес Е. Робинсон, которая присутствовала при частных беседах и «кратко записывала разговор, чтобы слова вестницы Божьей не были ложно истолкованы… ради чьих–то интересов» (Элла Уайт Робинсон. Интервью, взятое Джеймсом Никсом, 1967, 25 июля).

Елене Уайт причиняли боль не только те, кто читал ее произведения и воспринимал ее слова через «призму своих собственных предрассудков» или предположений, но также те, кто искажал смысл ее идей вследствие небрежной передачи. В связи с этим она писала: «Человек, сам не до конца понявший смысл сказанного, потом повторяет услышанные высказывания и утверждения, привнося в них собственный оттенок значения. Его слушатель, в свою очередь, воспринимает это в точном соответствии со своими предубеждениями и представлениями». Чтобы избежать подобных проблем, г–жа Уайт советовала людям «не доверять необоснованным слухам о том, что сестра Уайт якобы сделала, сказала или написала». «Если вы желаете знать, что Господь открыл через нее, читайте ее опубликованные труды» (Свидетельства для Церкви, т. 5, с. 695, 696). Таким был совет женщины, встречавшей на своем пути непонимание. (На тему поисков уравновешенного подхода к произведениям Елены Уайт ознакомьтесь дополнительно с книгой «Читая труды Елены Уайт» из этой серии.)

Способы решения конфликтов

Из–за того, что Елена Уайт претендовала на роль Божьей вестницы и давала некоторые советы, ведущие к конфронтации, всю свою жизнь она была мишенью для нападков и критики. Иногда бывали случаи, когда она считала необходимым защищать себя, как например, во время кризиса, связанного с Келлогом, в начале 1900–х годов (см. Артур Л. Уайт о Елене Г. Уайт, т. 6, с. 89—103). Хотя в некоторых случаях (например, когда ее публично обвинили в рождении двух детей до вступления в брак), она позволяла другим встать на свою сторону, совершенно основной позицией г–жи Уайт было избегать самозащиты (см. Артур Л. Уайт о Елене Г. Уайт, т. 2, с. 284).

В 1854 году Джеймс Уайт сообщил о принципе, которого она держалась в большинстве случаев на протяжении всей ее долгой жизни. «В нашу задачу, — писал Джеймс Уайт, — не входило оставлять Божью работу ради того, чтобы спорить с неразумными людьми. Сатана хочет, чтобы мы были заняты этим, но Бог предусмотрел для нас лучшее дело. Наш долг — советовать членам Церкви остерегаться влияния тех, кто вносит разделения, а затем передавать дело в руки Божьи» (Ревью энд Геральд, 1854, 5 сентября).

Елена Уайт пошла еще дальше в своем совете, когда написала: «Лучший способ бороться с заблуждением — это открывать истину и обрекать нелепые идеи на вымирание из–за недостатка к ним внимания. В сравнении с истиной слабость заблуждения очевидна для каждого разумного человека. Чем чаще повторяются ошибочные утверждения, тем сильнее становится заблуждение. Чем чаще другие слышат о делах сатаны, тем приятнее его сатанинскому величеству» (Свидетельства для проповедников, с. 165).

Г–жа Уайт боролась с заблуждением, защищая истину, а не избегая критики. Когда Майлс Грант, адвентист первого дня, один из ее главных оппонентов в 1870–е и 1880–е годы, в одном и том же с ней здании проводил собрания, направленные против проводимых ею собраний, она написала в своем дневнике: «Я могла бы ответить ему и оправдать себя, но я не упомяну даже его имени. Я сохраню за собой право говорить истину о любви тем, кто ее услышит… Я хочу, чтобы люди видели истину, какова она есть в Иисусе» (Рукопись 29, 1885).

Несколько лет спустя вестница Божья повторила эту мысль: «Мне вновь и вновь напоминалось, что я не должна пытаться рассеивать смущение, вносить ясность, когда вера расходится с чувством и когда проявляется неверие. Я не должна впадать в уныние, но обязана говорить слова Господни с авторитетом, а все последствия предоставить в руки Божьи» (Избранные вести, т. 3, с. 75).

Несмотря на то, что несколько раз в своей жизни г–жа Уайт считала необходимым как–то защищаться, вышеприведенные цитаты обозначают основные принципы, которых она придерживалась в большинстве случаев при встрече с оппозицией.

Пожалуй, самый важный принцип, лежащий в основе отношения Елены Уайт к критике, определялся ее духовными приоритетами. «Я стремлюсь, чтобы никакое разногласие и никакой скептицизм, — писала она в 1905 году, — не заронили в меня ни единой мысли о воздаянии тем, кто противодействует моей работе, ибо я не могу позволить лишить меня душевного мира… Ничто так не ценно для меня, как знать, что Христос является моим Спасителем» (Рукопись 142, 1905; курсив мой. — Дж. Н.).

Этими словами мне хотелось бы закончить книгу об уникальной личности Елены Уайт, потому что в них отражена мысль, ставшая средоточием ее жизни и служения.