– Мой отец в свое время был Львом в Колледже Святого Иосифа, – начинает он издалека. – Поэтому было ясно, что меня тоже пригласят. – Он говорит это пренебрежительным тоном, как будто испытывает к себе отвращение лишь за один этот факт. – Я был тогда другим человеком, идиотом или – как Беверли постоянно говорила мне прямо в лицо – большой сексистской скотиной. – У него вырывается безрадостный смех, прежде чем он продолжает с отвращением к себе. – Я не понимал слова «нет». Мое мужское самолюбие было задето тем, что она снова и снова отшивала меня, даже после того, как я позаботился о том, чтобы она стала моей парой. – Тайлер качает головой. – В день бала в честь вступления в сообщества Келлан сказал, что я не заслужил свою печать, потому что веду себя неподобающим образом и не удовлетворяю требованиям, предъявляемым к Львам. – Он скрежещет зубами. – Пока другие праздновали поступление, я топил гнев в алкоголе, а потом совершил глупость.

Я не дышу и растираю свои руки выше предплечья, хотя при такой жаре гусиная кожа появиться не может.

Тайлер смотрит невидящим взглядом на камни в металлической корзине.

– Я попросил Беверли о разговоре, чтобы получить свою печать. Но ситуация вышла из-под контроля.

Я слышу, как он несколько раз сглатывает. Тишина, последовавшая за этим, кажется бесконечной.

– Мы прогуливались по владениям Ланкастеров, и Беверли… Она сказала мне в лицо, какая я скотина, я… – В полном отчаянии Тайлер проводит рукой по волосам. – Она грозила передать прессе информацию о махинациях сообществ и о шантаже видеозаписями, на которых зафиксировано воровство. Она дала прослушать голосовые сообщения, подтверждающие, что некоторые из других бывших кандидатов думают точно так же. Пьяный я увидел шанс получить печать в том, чтобы убедить Беверли не делать этого и уничтожить свидетельства остальных. Некоторым из них не удалось попасть в сообщества. Я хотел стереть эту запись в телефоне, но она не выпускала его из рук. Потом…

Раздается сигнализация, и мой пульс останавливается. Мы выиграли…

Тайлер хочет подняться, однако я прошу его продолжить. Он смотрит в упор на свои сцепленные пальцы и едва слышно шепчет:

– В крайнем случае я собирался силой отобрать у нее телефон. Она отшатнулась, споткнулась… и упала со скалы.

Мое тяжелое дыхание заполняет помещение, которое начинает вертеться. Я вся дрожу, хочу встать и убежать, но не могу этого сделать. Тайлер и не думает меня удерживать.

Тайлер убил Беверли.

Мои губы дрожат, глаза горят. Я смотрю на парня, который был для меня такой важной опорой – и это притом, что он убийца. Кажется, что иглу шатается.

Кто-то распахивает дверь, прорвавшийся внутрь сигнал тревоги громче, чем остальные. Джош входит в наше иглу, окидывает взглядом пространство. Посмотрев на меня, он сжимает кулак.

– Исчезни, – рычит он.

Тайлер молча встает и покидает иглу.

Джош подходит ко мне и садится на корточки.

– Он что-то сделал с тобой?

Я медленно качаю головой, обессилено смотря на него прищуренными глазами. Он не вспотел, даже не расстегнул ни одной пуговицы на рубашке.

– Кара, все в порядке? – шепчет он. Его лицо так близко к моему, его прохладная рука на моей ноге.

Я не могу ответить. Сначала мне нужно осознать то, что сказал Тайлер. Слезы смешиваются с потом на щеках. Как я должна сказать Джошу, что Беверли, которую он ищет дольше года… мертва?

Джош поднимается.

– Нужно выйти из иглу, иначе тебе станет хуже.

Я смеюсь почти истерическим смехом. Если бы дело было только в жаре! Он протягивает мне руку. Я нерешительно принимаю ее. Поддерживая, Джош осторожно тянет меня вверх. У него озабоченный взгляд. Он кладет руку на талию и следит за каждым шагом, пока я иду, пошатываясь.

– Походы в сауну нам с тобой еще нужно попрактиковать, Эмерсон, – шепчет он на ухо. – Лучше всего, конечно, в одеждах из комнаты в башне. – Он играет бровями, и за попытку взбодрить я благодарю его слабой улыбкой.

Когда мы выходим из иглу, раздается гром аплодисментов.

– Поздравляю, Кара! – кричит Валери, бросается ко мне и обнимает, после чего протягивает открытую бутылку с водой, из которой я сразу делаю пару жадных глотков. Потом я ищу Тайлера, но нигде не могу его найти.

Лора источает чистый яд в моем направлении, и совсем ненадолго в воображении снова вспыхивают сейчас уже такие несущественные образы из эротического шоу.

Ничего из этого больше не имеет значения.

О Господи, как же мне теперь объяснить все это Джошу и Ханне?

– Не плачь, милая. – Валери поглаживает мою руку. – Пойдем, у тебя настоящее обезвоживание. Никому еще не удавалось продержаться так долго. – Она нахмуривает тонкие брови. – Да еще в этой одежде.

Растерянное выражение лица и ее замечание настолько абсурдны в этот момент, что я громко смеюсь.

– Вот так-то лучше. Пойдем, пришло время для церемонии награждения. Я так горжусь тобой, Кара. Ты заслужила это. – Она ласково похлопывает меня по спине и проталкивает вперед себя.

Лишь пройдя весь путь обратно по коридору в бальный зал и на сцену, я осознаю значение ее слов. Неужели мне это и вправду удалось? Я на самом деле могу потребовать свою видеозапись?

Валери тащит меня к небольшому подиуму для диджея, где прежде Диона вытягивала приглашения.

– Жди здесь. И выпей это. – Неизвестно откуда она достает еще одну бутылку воды и протягивает ее.

Я с благодарностью даю прохладной влаге проникнуть в горло и чувствую, как она стекает вниз, пока Валери с Келланом поднимаются на подиум. Потихоньку приходя в чувство, я ищу среди множества людей Ханну и Диону.

– Игры окончены, – объявляет Валери, после того как диджей сделал музыку потише.

Все в зале оборачиваются на ее голос.

– Как и в жизни, есть победители и проигравшие. Мы начнем с героини сегодняшнего вечера. Аплодисменты в честь моей сестры-Ворона Кары Эмерсон!

Аплодисменты и ликующие возгласы грохочут в зале, устремляясь вверх до самых сосулек.

– Подойди ко мне, Кара!

Я ставлю бутылку с водой на стойку рядом и поднимаюсь по ступенькам к Валери. Она заговорщически мне улыбается, отстраняет от себя микрофон и шепчет:

– Про твое желание, указанное на приглашении, мы вскоре скажем.

Я вспоминаю, что не написала его, о чем и говорю ей, когда она снова подносит микрофон к губам.

– Тогда назови мне его в конце.

Последнее слово слышно уже всем, и внимание снова направлено на Валери.

Я представляю, как она вручает мне мою видеозапись, и у меня будто сваливается гора с плеч, потому что мне больше не придется под давлением делать вещи, которые я не хочу делать. Я смогла. Теперь я могу, не боясь вылететь из университета, помогать искать Бев… Я сбиваюсь с мыслей, когда меня настигает признание Тайлера, которое он сделал в иглу. Нам больше не надо узнавать, что случилось с Беверли. Мои глаза горят, и я сильно зажмуриваюсь. Ситуация непомерно тяжела для меня.