Аннабель сжала пальцы травмированной руки и попробовала перевести разговор:

– Жаль, что теперь тебе приходится вместо меня плавать баттерфляем на эстафете.

Раби пожала плечами.

– Да, мы показывали лучшие результаты, когда я была на брассе, а ты на баттерфляе. Но мы всё равно выиграем ещё несколько соревнований, даже если не победим в общем зачёте. Просто лечись хорошенько, вот и всё. И потом, у нас ведь будет следующее лето, правда?

Аннабель кивнула.

– Ладно, увидимся.

Она направилась к Коннору настолько быстро, насколько позволял мелкий холодный песок, боясь, что если промедлит, то потеряет решимость.

Подходя, Аннабель услышала, как Марк говорит Джордану:

– Кто ещё будет в понедельник? Ты спросишь ту девчонку из вашей команды? Рейчел или как её?

У них в команде не было Рейчел. Раби?

– Может быть. Сколько у нас лишних билетов? – ответил Джордан.

– Два. Если твоя сестра пойдёт, – сказал Марк. – Нас трое, плюс Натали и Лиз.

Аннабель остановилась в нескольких шагах, не зная, как дать знать, что она здесь. Ещё она ломала голову о том, что будет в понедельник. Но ничего не могла вспомнить.

Наконец Джордан увидел её.

– О, привет.

Даже не назвал по имени. Будто не помнил, кто она такая.

Теперь Коннор тоже её заметил. Аннабель ждала, что он посмотрит на неё тем своим особенным взглядом. Пристальным, острым, будто никого другого вокруг нет.

Но вышло по-другому. Коннор округлил глаза и поднял брови. Он явно удивился, увидев Аннабель здесь. Удивился и смутился? Или удивился и обрадовался?

Страх в желудке снова сгустился.

– Привет, Колибри, – сказал он.

– Может, Жаннин захочет пойти на концерт? – спросил Джордан, ткнув Марка в бок локтем, и рассмеялся своим скрипучим чаячьим смехом.

На песке рядом с Коннором виднелось небольшое углубление. Будто кто-то сидел тут, а потом встал, чтобы присоединиться к другой компании. Аннабель плюхнулась туда и спросила:

– Какой концерт?

– В Бостоне, – бросил Марк.

Он сказал это таким тоном, точно Аннабель никогда не будет достаточно взрослой и интересной девушкой, чтобы поехать на концерт в Бостон. Теперь она больше не жалела Марка за то, что Жаннин его отшила.

– Группа называется «Следующий уровень», – добавил Коннор. – Они будут играть в Брайтонском мюзик-холле.

Аннабель первый раз слышала и название группы, и название клуба, но всё равно кивнула:

– Мило.

Марк глотнул пива, Джордан сделал то же самое, будто импульс выпить так же заразителен, как зевание.

Аннабель очень радовалась, что Коннор не пьёт. Митч и мама иногда ставили на стол пиво или вино во время ужина, и это было нормально. Но она никогда не могла забыть, каким невнятным становился папа поздно вечером и как он шатался и не мог сфокусировать на ней взгляд в тот ужасный день, когда явился пьяным на тренировку. Аннабель знала, что теперь ему лучше, но всё равно. Ей не хотелось даже думать о том, что Коннор мог вести себя подобным образом.

Коннор бросил на Марка быстрый взгляд, и Аннабель не смогла расшифровать его значение. Она прижала колени к груди и принялась стряхивать песок со своих белых капри, которые были явной ошибкой для такой вечеринки.

– Что ж, Кей-Би, – начал Коннор. – Я, наверное, должен… кое-что тебе сказать по-быстрому.

Аннабель положила здоровую руку на песок и зарыла в него пальцы. Эти слова могли значить что-то хорошее. Какой-то разговор между ним и ею. Но собирается ли он говорить прямо здесь, в присутствии Марка и Джордана? И почему именно по-быстрому?

Аннабель скользила рукой под песком, пока не наткнулась на камень. Она сжала его изо всех сил.

И тут появилась девушка. Волнистые каштановые волосы реяли на ветру вокруг лица. У неё были розовые щёки, а глаза то ли карие, то ли зелёные, то ли ореховые – в сумерках не разберёшь.

Девушка держала в каждой руке по банке пива. И тут детали пазла стали наконец сходиться, хоть и недостаточно быстро. Отпечаток на песке рядом с Коннором. Отсутствие у него пива. И лишняя банка у девушки.

Коннор откашлялся и провёл рукой по песку, нарисовав ровную дугу.

– Привет, – сказала девушка.

Щёки у неё были правда розовые. Будто она находилась не на пляжной вечеринке, а шла сквозь снежную бурю. И этот румянец придавал ей сдержанную, неприметную красоту.

– Кто твоя подружка, Кон?

Кон. Тут Аннабель обратила внимание на то, как девушка смотрела на него. Склонённая голова. Интимная полуулыбка. Точно он принадлежал только ей. И у неё были ореховые глаза, теперь Аннабель хорошо это разглядела.

Она почувствовала себя так, будто слишком долго находилась под водой и сейчас изо всех сил плывёт вверх, чтобы глотнуть воздуха.

– Каролина, это Аннабель, – промямлил Коннор.

Его лицо тоже порозовело. От смущения.

Он стыдился Аннабель?

Знал ли он, ради кого она пришла на эту вечеринку?

И почему она всё время ему писала, надеясь, что выглядит уверенной и естественной, а не навязчивой и отчаянной?

Он знал, что нравится Аннабель. И сейчас собирался сказать ей о Каролине. Сообщить, что он занят.

А теперь Аннабель сидела на месте Каролины. И вспоминала, какую работу проделывала над каждым сообщением Коннора, чтобы убедить себя, что это свидетельство его заинтересованности. Она думала, что Кайла и Элиза не знают, о чём говорят. И считала Раби своей главной соперницей. И даже предположить не могла, что существует кто-то совершенно другой.

– Мне нравится твоя рубашка, – сказала Каролина. – Просто очаровательная.

Очаровательная. Как щенок. Или младенец. Или фиолетовое полотенце с вышитыми инициалами.

Несколько часов назад Аннабель любовалась тем, как тонкая полосатая ткань облегает её грудь и талию. Но теперь она видела: неважно, что блузка подчёркивает её новые формы. Всё равно она выглядит как ребёнок, играющий в показ мод в маминых одеждах.

– Я… я, пожалуй, пойду, – пролепетала она. – Я так просто заглянула ненадолго, пока жду машину.

– Хорошего вечера, – сказал Коннор.

Вряд ли ей теперь светит хороший вечер. Едва она встала, Коннор потянулся за пивом, которое принесла Каролина, и сделал большой глоток.

На обратном пути Аннабель пришлось идти мимо компании девчонок. Раби. Женевьева. Ещё несколько незнакомых, видимо, из отдыхающих.

Аннабель вдруг захотелось, чтобы здесь оказалась Мия. Та прежняя Мия, которая просто взяла бы за руку и ввела в этот весёлый кружок, одним лишь жестом сделав одной из них.