– Мы благодарим Бога за ваше благополучное возвращение, – добавил Патриарх.

– Давайте опустим формальности, я устал, и мне необходима ванна. – Амори посмотрел на Юсуфа. – Вам стоит надеть шлем, эмир. – Он пришпорил своего коня и поскакал вперед, а Ги и Патриарх последовали за ним.

– Шлем? – удивленно спросил Юсуф у Джона.

Джон кивнул.

– В городе не любят мусульман, – сказал он.

Юсуф надел шлем и поскакал за Амори в ворота. Вдоль дороги стояли мужчины и женщины в вуалях, которые пришли, чтобы посмотреть на возвращение своего короля. Они криками приветствовали его, Амори в ответ махал рукой.

Шлем Юсуфа зазвенел, когда в него угодил гнилой фрукт.

– Убийца! – выкрикнула женщина в вуали. – Отправляйся в ад, песчаный демон!

Толпа сердито заворчала.

– Сарацинский пес! – крикнул кто-то.

Камень величиной с кулак пролетел мимо лица Юсуфа.

– Оставьте его в покое! – взревел Амори, который натянул поводья и гневно посмотрел на толпу. – Следующий, кто бросит камень, лишится руки! – Он повернулся к Юсуфу. – Я приношу свои извинения, Саладин.

– Все хорошо! – ответил Юсуф, потом повернулся к Джону и добавил, понизив голос: – Теперь я знаю, что чувствовал Рено.

– Нет, это неприемлемо, – сказал Амори. – Но я все исправлю. Вы станете моим почетным гостем на пиру, посвященном моему возвращению.

* * *

Юсуф сидел рядом с королем Амори во главе стола. Джон – слева от него. Другой, более длинный стол поставили под прямым углом к главному. Он вытянулся на всю длину зала с высоким потолком, первой завершенной части нового королевского дворца, который возводили к югу от Башни Давида. За столом собрались самые разные люди: священники рядом с богато одетыми купцами; чисто выбритые франки соседствовали с местными христианами с аккуратно подстриженными бородами; мужчины, евшие руками и вытиравшие пальцы о шерсть собак, бегавших под столом, оказались соседями тех, кто пользовался вилкой и ножом.

Слуга наполнил кубок Амори вином и повернулся к Юсуфу, который показал, что ему наливать не нужно. Шла вторая перемена блюд, и Юсуф отказался от вина уже в третий раз, но Амори заметил это только сейчас.

– Я веду себя невежливо, – сказал король. – Принесите Саладину чашу воды.

– Благодарю вас, сир.

Амори кивнул.

– Как долго вы будете оставаться с нами, эмир?

– Неделю, если возможно. Мне бы хотелось посмотреть город, – ответил Юсуф.

– Джон будет вашим проводником, – сказал король. – А что вас интересует в Иерусалиме?

– Мечеть Куббат ас-Сахра, – ответил Юсуф. – Купол Скалы.

Амори в недоумении на него посмотрел.

– Храм Господень, сир, – пояснил Джон.

– О да, Храм, откуда Христос изгнал менял, – сказал Амори. – За него отвечают францисканцы.

Теперь уже Юсуф озадаченно нахмурился, повернулся к Джону и негромко заговорил на арабском.

– Но Купол построен после покорения мусульман.

– Что он сказал? – спросил Амори.

– Саладин говорит, что он с радостью осмотрит храм, – сказал Джон.

– И Аль-Аксу, – добавил Юсуф. – После мечети Аль-Харам в Мекке, Мечети Пророка в Медине это самые священные храмы для моего народа.

– Храм Соломона, – объяснил Джон Амори, потом повернулся к Юсуфу. – Сейчас там расквартированы тамплиеры[25].

– Будьте осторожны, Саладин, – предупредил король. – Тамплиеры не любят посетителей, в особенности сарацин.

– Это не так, – возразил с соседнего стола магистр тамплиеров Бертран. – Вас с радостью встретят в храме, Саладин.

Юсуф посмотрел в его сторону.

– Шукран, – сказал он.

Разговор прекратился, пока слуги разносили следующее угощение: два блюда с жареными кабанами. Юсуф заметно побледнел, когда перед ним поставили одно из них.

– Вы наш почетный гость, – сказал Амори. – Вы можете разрезать мясо.

– Я сожалею, король, – сказал Юсуф. – Плоть свиньи запрещена моему народу.

– О д-да, к-конечно. – От смущения Амори начал заикаться. Он кивнул слуге. – Убери это уж… – Его лицо исказилось, он на мгновение потерял способность говорить. – Убери это и принеси что-нибудь более съедобное.

Ираклий, сидевший за Джоном и Патриархом слева от Юсуфа, наклонился вперед и посмотрел на него.

– Вы не пьете вина. Не едите свинину. Что же за религия такая?

Юсуф открыл рот, чтобы ответить, но его опередил Джон:

– Разве мы, христиане, не воздерживаемся от плоти животных по пятницам? А многие религиозные ордена вообще не едят мяса.

Патриарх положил вилку.

– Ты сравниваешь христианских монахов с неверными мусульманами? – спросил он.

– Да, – без колебаний ответил Джон. – Монахи не едят мясо, потому что следуют правилам. Мусульмане также их выполняют, ваше высокопреосвященство.

– Но лишь одно из этих правил идет от Бога, и я точно знаю, какое именно, да и у тебя не должно быть сомнений, – продолжал Патриарх. – Первое чудо Христа состояло в том, что он превратил воду в вино. Бог создал виноград. И свинью. Зачем ему запрещать нам ими наслаждаться?

– Не нам ставить под сомнения решения Аллаха, – ответил Юсуф. – Он приказал нам воздерживаться от употребления вина и свинины, и мы подчиняемся. Такова наша вера.

– Вера? – Патриарх презрительно фыркнул. – Вы, сарацины, почитаете камень. Что за вера такая?

– Мы верим, что Авраам положил Аль-Хаджар-аль-Асвад в Мекке, – ответил Юсуф. – Черный камень, посланный Адаму и Еве ангелами.

– Камень, – резко заявил Ираклий.

– Так и есть, – согласился Юсуф. – Мы поклоняемся не камню, а Господу, который его прислал. Вы поклоняетесь не кресту, а Христу, умершему на нем.

– Но… – начал Патриарх.

– Достаточно, – перебил его Амори. – Хороший ответ, Саладин. Вы столь же мудры, сколь отважны. Я молю Бога, чтобы мир между нашими народами продлился на многие годы, что удача мне не изменит и мы больше не сойдемся в схватке на поле брани. За мир. – Он поднял свой кубок и осушил его.

Юсуф посмотрел на Джона и выпил воду.

– За мир, – пробормотал он. – Иншалла.

* * *

На следующее утро Джон проснулся рано и сразу отправился в бани, расположенные во владениях госпитальеров. Солнце еще только вставало, когда он вышел из дома и зашагал по улице Лекарственных трав, где купил пару апельсинов у уличного торговца по имени Тив. В городе царила тишина, пока он преодолевал короткое расстояние до королевского дворца, стоявшего в тени церкви Гроба Господня. Когда Джон подошел к комнате, где поселили Юсуфа, и постучал, дверь сразу распахнулась. Юсуф уже надел белый халат и сандалии.