– Ты идёшь?

Адам сбросил оцепенение и двинулся вслед. Дед прошёл в здание и очень скоро вышел с инспектором. На лице последнего значилось недоумение, лоб его над переносицей прорезала глубокая морщина, и в наш адрес был обращён не слишком дружелюбный взгляд. Когда мы все оказались на пристани, мне впервые за долгое время стало немного стыдно: за «неследование указаниям и слепое великодушие» молодого офицера, не скупясь на крепкие слова, отчитали как мальчишку. Инспектор попросил Адама пройти с ним в кабину и показать тайник.

– Стоило сильнее надавить на этого гадёныша, – словно оправдывался инспектор, когда мы все шли обратно в участок. – Не думал, что всё окажется настолько просто. Стэнли везёт по-крупному.

На этот раз нам разрешили пройти в комнату допроса. Вообще-то инспектор хотел пропустить только Адама, но, видимо, мысленно махнул на меня рукой, лишь бы я снова не кинулся в воду.

В маленьком помещении нам указали встать вдоль стенки аккурат между выходом и узким столиком, за которым сидела хорошенькая девица немногим старше меня. Едва встретившись с глазами дымчато-синего цвета, я почувствовал приятный трепет внутри и слегка улыбнулся. Девушка немного растерялась и отвела взгляд, продолжая смирно сидеть перед пишущей машинкой с торчащими из неё протокольными записями.

Дальнейшие мои действия были скорее машинальными: я назойливо спихнул Адама, успевшего прильнуть к стене у столика, и встал на его место. Кажется, он даже не понял, что я сделал. Его мысли и взор были всецело направлены к субъекту за столом допроса.

Подрядчик оказался худощавым, среднего роста. Выглядел он старше, чем описывал дед. Занятно, что мы так по-разному воспринимаем одного и того же человека: я видел его старше тридцати, дед видел в нём двадцатипятилетнего, потому что сам был намного старше. В детстве мне и двадцатилетние казались взрослыми дядями и тётями. У подрядчика была смуглая кожа, что выдавало в нём неместную кровь, лицо узкое, глаза довольно близко посажены, нос длинный, тонкий, зубы оскалены, как у гиены.

Сообщение о наркотиках вызвало в молодом человеке бурю негодования. Он гневно заявил, что его хотят подставить, и продолжал тараторить о своей невиновности, пока я краем глаза наблюдал за волнующейся грудью в шёлковом вырезе справа от меня. Девушка со скоростью пулемётной очереди конспектировала ругань допрашиваемого. Её рот был чуть приоткрыт, а синие глаза неотрывно следили за тонкими пальцами, усердно мельтешившими над клавишами. Ярко-рыжие волосы были убраны в аккуратный пучок на затылке, а две пряди, не стянутые в узел намеренно, обрамляли красивый овал лица с бледной кожей и тонким рисунком рта и бровей.

Из волнующих мою голову мыслей меня вывела резко обрушившаяся тишина. Подрядчик замолчал. Изящные пальцы замерли. Я даже взгляда не успел оторвать от шёлковой блузки, когда её обладательница подняла на меня сапфировые глаза.

Я не робею, а свободно дышу в таких ситуациях. Но пока что я не мог ответить барышне ничем, кроме как дерзкой улыбкой. Она опустила взгляд, что указывало на взаимную симпатию. В её высокие фарфоровые скулы бросилась краска, что говорило о том, что девушка не занята.

Наш флирт прервал инспектор. Он стоял в этот момент напротив дилера, нависая над столом. Одна рука упиралась кулаком в стол. Тень его из-за лампы, находившейся за спиной инспектора, казалась огромной и грозной.

– Может, там, откуда ты прибыл, вечное тропическое солнце и такие вещи, как продажа наркотиков и убийства, вы спокойно делаете перед завтраком или во время обеда? Молчать! Слушай внимательно, ублюдок! Твою лодку видели в момент убийства недалеко от маяка сразу три человека. Сам ты мог вплавь добраться до берега. Даже в такую погоду это возможно. Доказательства? Они перед тобой. – Инспектор указал на меня и Адама, и мне стало ясно, почему нас впустили в комнату допроса.

– Сил, я вижу, у тебя в достатке. Ты мог дождаться, пока Рэй Кампион простится с Джоном Макэвоем, подняться в башню и заколоть его. Ты мог открыть окно, чтобы тело быстрее остыло, в расчёте, что время смерти отодвинется назад и мы обвиним мистера Макэвоя. Ты даже платок с его инициалом подготовил, думая, что платки доктора из шёлка. Гарпун ты мог намеренно оставить в теле жертвы, чтобы при обыске твоей лодки орудие убийства не обнаружилось, а значит, ты был бы чист. Ты мог вернуться в лодку как раз тогда, когда за тобой кинулся Дуглас, чтобы прогнать тебя. Вопросы есть?

Уличённого била крупная дрожь. Его челюсти безрезультатно разевались в надежде выразить протест.

– Вижу, не всё с тобой потеряно, – тон инспектора вдруг смягчился.

В допросной без окон было душно. Её, наверное, не проветривали ни разу, и, казалось, запах страха и пота многих сотен людей, допрошенных здесь за годы, скопился в воздухе.

– Да зачем мне это было надо? Какой у меня мотив? – с отчаянием вопросил дилер.

– Тебе звонил Рэй Кампион и просил встречи. Один человек слышал, как он говорил с тобой. Он хотел с тобой поквитаться за гибель сына. Ты боялся Кампиона, боялся разоблачения – вот тебе и мотив.

Дилер напрягся и взял себя в руки.

– Я требую адвоката.

Тучный офицер, жевавший снюс[44] и весь допрос просидевший в углу на табурете, громко фыркнул.

– Гляди как успокоился!

– Инстинкт самосохранения, – буркнул инспектор, устало выдыхая. – Он им с пальмами перед домом выдаётся.

Жестом инспектор приказал пригласить адвоката. Вскорости к нам присоединился невысокий мужчина с покатыми плечами и седыми висками. Он, вероятно, уже был введён в курс дела и только пробежался глазами по бумагам с расследованием и записью допроса, которую поспешила вручить ему рыженькая девица.

– Спасибо, Флора.

Мы вновь встретились глазами. Секунды две-три. Теперь я не улыбался, говорил только мой взгляд. Флора поспешила занять себя установкой бумажного листа в пишущую машинку. Цветочек занервничала.

Седой мужчина нахмурился.

– Я понимаю, загвоздка в том, что задержанный не мог украсть гарпун из башни маяка?

Инспектор махнул рукой:

– К делу это не относится.

Адвокат поднял взгляд от бумаг на инспектора и снял квадратные очки.

– Поясните?

– Убитый общался в день своей смерти с Максом, – инспектор кивнул в мою сторону. – Он сообщил, что модель гарпуна, которую он заказал, была старая, как у его отца. В лодке задержанного мы нашли модель старого образца. Того самого, если быть крайне точным. Что означает следующее: у кого-то хранился такой же старый гарпун, и этот кто-то мог решить, не проверяя, что его гарпун