сказало Существо, — но что бы это ни было, нам не нравится. Вам лучше пойти и объясниться с Великими Древними и их Непостижимыми Разумами, если они ещё не пришли в себя, — добавило оно вполголоса. — Следуйте за мной.

Странным, плавным движением Существо направилось по коридору, преодолевая, казалось, многие мили, пока мы не вышли в огромный зал и оказались лицом к лицу с правителями этого древнего мира. Я говорю «лицом к лицу», но на самом деле лица имелись только у нас. Ещё более невероятными и ужасными, чем Существо, с которым мы столкнулись только что, были очертания, которые предстали нашим испуганным глазам, когда мы вошли в то громадное помещение. Порождения чуждых галактик, запрещённые кошмары из миров за пределами пространства и времени, сущности, спустившиеся со звёзд, когда Земля была молода, — все они теснились в нашем поле зрения.

При виде них у меня помутился рассудок. Оцепенев от ужаса, я стал отвечать на вопросы, заданные мне каким-то огромным созданием, которое, должно быть, было лидером этого конгресса титанов.

— Как вы попали сюда? — спросили меня.

— Через руины на склоне горы, — ответил я.

— Руины! Где Слог-Уоллоп[147]?

— Здесь, — послышался жалобный голос, и в поле зрения появилось похожее на мышь существо с моржовыми усами.

— Когда вы в последний раз проверяли главный вход? — спросил Верховный Разум строгим тоном.

— Не более тридцати тысяч лет назад, в последний блинный вторник.

— Что ж, пусть об этом позаботятся немедленно. Как инспектор надворных построек и общественных удобств, вы обязаны следить за тем, чтобы помещения содержались в хорошем состоянии. Теперь, когда этот вопрос возник, я отчётливо припоминаю, что во время последнего ледникового периода выдающийся внегалактический гость серьёзно пострадал из-за обрушения потолка, когда он вошёл в наш дом. Действительно, подобные вещи не улучшат нашу репутацию гостеприимства, да и вообще не являются достойными. Не позволяйте этому случиться снова.

— Я тоже не могу сказать, что мне понравились барельефы, — рискнул заявить я.

— Тот гость жаловался на них, теперь и вы. Я прослежу, чтобы их заменили чем-нибудь более подходящим, например, несколькими кадрами из «Белоснежки».

Тут Разум бросил на Слог-Уоллопа такой свирепый взгляд, что бедное маленькое создание бросилось прочь из зала.

Разум снова повернулся ко мне.

— Такие вещи будут происходить даже в наиболее упорядоченных сообществах, — сказал он с сожалением. — А теперь, может быть, вы будете так добры рассказать нам, как вы сюда попали?

Итак, я поведал о нашей экспедиции, начиная с Лондона и заканчивая прибытием в эти пещеры, опустив подробности, которые я счёл излишними.

— Очень интересно, — сказал Разум, когда я закончил. — Мы так редко видим гостей в нынешнее время. Последним был… дайте вспомнить… о, да, тот арабский парень, Абдул Гашиш.

— Автор «Пентехникона»?

— Да. Нас это несколько раздражало — эти репортеры всегда переусердствуют. Никто не поверил ни единому его слову, и когда мы прочитали рецензию, которую он нам прислал, мы не удивились. Это была очень плохая реклама, она разрушила нашу туристическую торговлю. Надеюсь, что вы проявите лучшее чувство меры.

— Я могу заверить вас, что наш отчёт будет довольно непредвзятым и совершенно научным, — поспешно сказал я. — Но могу я полюбопытствовать, откуда вы так хорошо знаете наш язык?

— О, у нас есть много способов изучать внешний мир. Я сам путешествовал по Среднему Западу Америки несколько лет назад в цирковом шоу, и только совсем недавно я избавился от акцента, который приобрёл тогда. В наши дни радио тоже позволяет избегать встреч с людьми. Вы удивитесь, узнав, сколько у нас здесь поклонников джаза, хотя я с сожалением должен сказать, что телевизионные программы из Парижа пользуются ещё большей популярностью. Но чем меньше о них будет сказано, тем лучше.

— Вы меня удивляете, — честно сказал я. — Однако, откуда у вас столько контактов с внешним миром?

— Устроить это было несложно. Мы начали писать рассказы о себе, а позже субсидировали авторов, особенно в Америке, чтобы они делали то же самое. В результате все прочитали о нас в различных журналах, таких как «Weird Tales», (в нём, кстати, мне принадлежит 50 процентов привилегированных акций), и просто не поверили ни единому слову. Так что мы были в полной безопасности.

— Невероятно! Концепция сверх разума! — воскликнул я.

— Спасибо, — сказал мой собеседник, и самодовольное выражение появилось там, где располагалось бы его лицо, если бы оно у него имелось. — Теперь, однако, мы не возражаем против того, чтобы все знали, что мы действительно существуем. Фактически, мы планировали обширную рекламную кампанию, в которой ваша помощь была бы очень полезна. Но я расскажу вам об этом позже; теперь, возможно, вы хотели бы пойти и отдохнуть в наших комнатах для гостей? Я велел слугам в них прибраться — удивительно, сколько пыли может накопиться за сорок тысяч лет.

Нас проводили в просторную комнату, немного меньше той, которую мы только что покинули; там имелись диваны, удобные, хоть и странной формы.

— Как всё это невероятно! — ахнул доктор Сламп, когда мы уселись, чтобы обсудить положение.

— Славный парень, не так ли? — сказал я, имея в виду нашего хозяина.

— Я не доверяю ему! Что-то подсказывает мне, что назревает беда.

— Наш долг — охранять эти знания от всего мира!

— Что, у вас есть остальные акции этих «Weird Tales»? — саркастически спросил Палси.

— Вовсе нет, но такое откровение означало бы всеобщее безумие, и я боюсь, что силы, которыми командуют эти Старшие Боги, скоро поработят человечество. Вы действительно думаете…

Вдруг Мактвирп прервал меня.

— Что это? — спросил он, указывая на что-то возле дивана. Я нагнулся и подобрал лист бумаги, на котором был нацарапан какой-то текст. С трудом я растолковал необычные символы.

— Пусть Слог-Уоллоп проверит канализацию, — прочитал я. — Герцог Эллингтон, 3:15, Вашингтон.

Достаточно безобидно… затем я перевернул листок и увидел ужасные слова, от которых у меня по спине пробежали мурашки.

— Уничтожить человеческую расу чумой летающих медуз. (Разослать почтой в незапечатанных конвертах?). Не годится для Неизвестного — попробуйте Джиллингса.

— Вы были правы, Сламп! — ахнул я. — Какой отвратительный заговор! Я полагаю, что этот Джиллингс, должно быть, какой-то бедняга, над которым экспериментировали эти дьяволы. Мы должны немедленно бежать!

— Но как? Мы не знаем дороги!

— Предоставьте это мне, — сказал я, направляясь к двери. Снаружи дежурило странное, дряблое существо, напоминающее половик на последней стадии разложения.

— Не могли бы вы проводить нас в верхние коридоры? — вежливо спросил я. — Один из моих друзей потерял ценный бумажник, и если мы сможем найти его, то отправим бумажник почтой его жене. Кстати, — добавил я лёгким, разговорным тоном, —