Однако весь этот день до самого заката пришлось поработать значительно больше, чем обычно. Отделаться одной работой в поле не удалось. Пришлось еще помогать солдатам, заготовлявшим топливо. За грузовую машину, которую предоставил для перевозки провианта полевой склад, находящийся в С., нужно было дать дрова. Отдавать какую-то часть хороших дров из своих запасов, конечно, не хотелось. В отряде решили, что можно послать сучья, щепки И чурки, оставшиеся после ремонта рва. Да и на самом деле это было отличное топливо. Оставалось только собрать и связать в вязанки то, что было уже нарублено и уже просохло.

Работа шла вяло. Всем солдатам хотелось поехать за провиантом в С., а послали только нескольких человек. Те же, кому не повезло и кто остался в отряде, работали не спеша и без конца ворчали. И все же пятеро солдат — в том числе и Сёдзо — за вторую половину дня приготовили восемьдесят вязанок. Перевозили их на двухколесной тележке, которая обычно прицепляется к велосипеду. За один рейс все это, конечно, не перевезешь. Пришлось несколько раз проделать нелегкий путь от лесной поляны, то спускаться с груженой тележкой по крутому обрывистому склону, то тащить ее наверх. Но на этом дело не кончалось. Грузовая машина не могла, как тележка, проехать через подъемный мост, поэтому вязанки дров надо было переправлять на другую сторону рва и там складывать.

Два грузовика с провиантом прибыли несколько позже, чем предполагалось. Шел уже четвертый час. Кузова машин были доверху нагружены деревянными ящиками с продовольствием. Асаи и еще несколько солдат сидели на ящиках во второй машине. Лицо Асаи до самых бровей было покрыто желтой дорожной пылью. Заметив стоявшего на краю рва Сёдзо, он широко улыбнулся, махнул ему рукой и спрыгнул вниз. Значит, леденцы куплены. Казалось, что и старший ефрейтор Хама был снова в хорошем настроении. Наверное, в поселке С. ему удалось достать бутылочку водки, которой он был лишен в эти дни из-за ареста Чэна.

При разгрузке машин, кроме дежурного офицера подпоручика Хаяси, присутствовал и фельдфебель Уэда. Дровами нужно было нагрузить лишь одну машину. Вторая машина с четырьмя солдатами из основного отряда должна была на обратном пути заехать в поселок, находившийся западнее деревни О., и захватить там фураж.

Наконец наступила ночь.

Сёдзо закончил свои приготовления. От Асаи он получил пакет с тянучками и был очень доволен. «Это еще лучше, чем леденцы»,— подумал он, кладя пакет в карман. Сушеная редька была в вещевом мешке. Коробочку спичек он выпросил у солдата, работавшего на кухне. Неплохо бы иметь и карманный фонарик, но в отряде был только один такой, да и тот у командира отряда. Ничего не поделаешь, Сёдзо вспомнил, как он недавно свалился в ров, и решил, что следует прихватить с собой малую саперную лопату. Обычно ею чистили водосточную канаву, прорытую между баней и колодцем, она всегда валялась возле этой канавы. Так что стащить ее было нетрудно. Нашлось и местечко, где ее можно было спрятать. На пустыре за сараем был брошен разбитый глиняный кувшин, служивший в бане вместо ведра. Возвращаясь с ужина, Сёдзо лопату спрятал в него. От круглой башни это было сравнительно недалеко, и Сёдзо, знавший, что даже патруль редко заглядывает в этот угол, решил начать побег именно оттуда.

Ему хотелось бы выспаться, если бы только удалось заснуть. Улегся он рано, но сон не шел. Не было еще и половины десятого, а он уже встал, оделся и пошел в караульное помещение. Там дежурил Ватанабэ — солдат |1-го разряда.

— Чего это ты так рано?

Придвинув стул к самой жаровне, Ватанабэ сидел, скрестив ноги, и читал обрывок старой газеты. Обращаясь к Сёдзо, он посмотрел на часы, стоявшие на столике. Было без четверти десять. Сёдзо взглянул на свои ручные часы и соврал:

— Мои последнее время спешат, как сумасшедшие, прямо беда.

— Зато ты сам встал: все мне меньше работы. Выпей-ка чашечку чаю.

Будить перед каждой сменой спящих непробудным сном солдат было главной обязанностью дежурных по караульному помещению. Поэтому здесь всегда ярко горел огонь в жаровне, над синим облезлым эмалированным чайником вились струйки пара, на столике стояла чайная посуда, и даже электрическая лампочка, прикрытая, как и везде, колпачком из плотной черной бумаги, была здесь как-то чище и светлее, чем в казармах. Эта маленькая, сколоченная из грубых досок каморка была самым уютным уголком в казарме, чем-то вроде гостиной. Но сейчас Сёдзо ничего не замечал. Он стоя выпил чай, поставил чашку на подНос и сказал:

— У круглой башни стоит, кажется, Мацуяма? Что ж, пойду-ка я потихоньку. Ведь можно сменить немножко пораньше, а? Десять минут всего и осталось.

— Валяй! Только если ты думаешь, что и тебя на десять минут раньше сменят, зря надеешься.

— Ничего, один раз остаться в дураках не грех! — усмехнувшись в душе, сказал Сёдзо и вскинул винтовку на плечо. Он решил, раз уж не спится, то лучше пораньше быть на месте, и это ему удалось сделать.

От караульного помещения к круглой башне ближе было идти задворками мимо кухни, не пересекая весь внутренний двор, но Сёдзо избрал окольный путь. Солдаты привыкли к ночной тьме, когда светят только звезды. А Сёдзо вообще хорошо видел и ночью. Он уверенно шагал в темноте в своих парусиновых башмаках. За квадратной башней — домик, где помещаются офицеры. Мертвая тишина, кажется, там все уже спят. На противоположной стороне — солдатская казарма. Глядя на нее со двора и не подумаешь, что в этом темном тихом бараке сейчас ожесточенно сражаются в карты. Где-то возле уборной проскрипели ботинки, и снова наступила тишина. Патруль делал обход чаще всего в самую полночь. Было бы лучше, если б он прошел пораньше... Сёдзо не только хотел разведать обстановку. Он нарочно выбрал более дальний путь, желая за несколько лишних минут подавить в себе волнение, вдруг всколыхнувшееся в нем. Когда он подошел к круглой башне, стоявшей около склада, где хранились главным образом оружие и боеприпасы, он чуть не наткнулся на стену. Ночью башня казалась совсем черной и какой-то бочкообразной.

Заметив тень долговязого Мацуямы, Сёдзо крикнул! — Эй, смена идет!

— Молодец, ты меня просто выручил.

— Ав чем дело?

— Да все этот Чэн, как-то по-чудному стонет. Вроде вот-вот заплачет. Ребята мне об этом рассказывали, но сам я не слышал, я ведь тут первый раз