— Думаешь, реально будут настаивать на бескровном сценарии?

— Вот как раз и узнаю… — мрачно нахмурилась высочество. — Но пусть только попробует заикнуться об убийстве матери — я ему глаза выцарапаю несмотря на то, что переговоры фиктивные!

В общем, мы ждём сеньора Торреса в гости. Ибо пока он будет у нас, я смогу отыграть свою роль. А я, кто вдруг забыл, всего лишь специалист-информационщик, каким бы крутым мачо ни казался.

Конвертоплан Торреса прошёл полпути. Норм, выдвигаемся к шлюзу. Погрузка. Подлёт. Наш диспетчер даёт им добро на приземление. Сеньор летит почти без охраны, всего на одной «Птице», но больше брать нет смысла — тут, во дворце, мы положим, если что, любое количество секьюрити, а дешёвые понты… Не до них сейчас не только нам. Визор с подвешенными на время внешними атмосферными выходами показал летательную машину, зависшую над створкой шлюза с нужным номером. Я уже в своей машине, аппарель закрывается, а вниз сверху опускаются стенки стакана нашего причального шлюза. Многотонные плиты коснулись пола палубы, свист вакуум-компрессора, выгоняющего назад, в обитаемую зону, воздух — этого уже напрямую не вижу, но в салон дополнительно транслируются показания за бортом. У нас не просто десантный «летун», а дворцовый, тут много чего есть, не предусмотренное в стандартной комплектации. Герметичность стакана проверена, далее работа кингстонов, запустивших сюда через клапаны забортный воздух, вначале в малых количествах, минутная пауза, ждём данных газоанализаторов, затем давление вокруг аппарата резко выросло до атмосферного, как и температура. Примерно то же, только в обратном порядке происходит в соседнем стакане, где приземляется глава клана Торрес. Летательная машина вздрогнула, дёрнулась вверх — всё никак не привыкну к этим рывкам, ручное управление оно такое. Пилоты по привычке стараются делать движения резкими, а траекторию непредсказуемой, в ущерб комфорту пассажиров.

Вышли наружу, на несколько секунд зависли над внешней створкой шлюза — забортные камеры показали купол под нами, и огромный шпиль дворца в полукилометре севернее. Темно, вечный венерианский сумрак, помноженный на сумерки венерианского длинного утра. Впервые я увидел подобный сумрак живьём двое с половиной суток назад, находясь как раз вон в том шпиле, примерно на середине его высоты. Венерианских суток, конечно. (1) Тогда был вечер, сейчас утро — как-то символично получается; вечером поступил в учебное заведение, полный радужных надежд, а теперь, к утру послеследующего дня, решаю вопросы, начисто лишённый розовых очков того времени. А именно, что я — человек команды, и команда даст мне возможность что-то изменить на планете. Не даст! Пока не возьму всё сам… Скажем так, вопреки воли команды. Именно этим сейчас и занимаюсь — строю будущее — и своё, и династии, и всей Венеры. Бэль, умничка, всё поняла и готова даже отказаться от меня, уступив сестре… Она ведь тоже любит свою планету, и понимает, что так просто мальчику со спичками резвиться не дадут. Ладно, далеко не буду загадывать, вначале нужно разбить врага.

(1) Сутки на Венере длятся примерно 243 земных

Сигнал от Фрейи — сеньора встретили, всё хорошо, без эксцессов. А главный эксцесс — сеньор мог быть подставным, не настоящим. Сейчас его поведут в зал для переговоров, где они с высочеством будут разговаривать. Долго и о многом. А когда сеньору надоест и захочет уйти, его скрутят, и они снова будут разговаривать, долго и о многом, но теперь уже без вариантов развития событий, пока я не вернусь. Но первые часы переговоры будут официальные, и прилетевшая с сеньором съёмочная группа уже сейчас транслирует мятежникам запись этого лощённого пухлика, что он жив, с ним всё хорошо, идёт по коридору в переговорную для встречи с высочеством и превосходительством. А раз так, мой конвертоплан им сбивать нельзя! Сейчас — уже нельзя. Взрогнули?

— Центральный, линию Флавия, — отдал я команду девчонкам в штаб по общедворцовой системе безопасности. — Птица-три, курс на указанный в полётном плане купол, ждём возможной корректировки маршрута. — Это по внутренней.

— Есть! — Первым ответил пилот.

— Хуан, держи. — А это Чупакабра, занявшая в штабе главное место в моё отсутсвие. Что объяснимо, ибо это её девочки сейчас единственная боевая сила, проводящая операции в тылу врага.

Флавий не отвечал долго, с две минуты. Я терпеливо ждал. Альфа огромная, и в её стенах под куполами напичкано столько кабелей и систем коммуникации, что даже захватив мэрию и все районные ЦПУ, ты не сможешь поставить тут под контроль всё. Мы имели множество доступов к камерам по всему городу, под всеми куполами, знали очень много о происходящем (хотя, к сожалению, меньше, чем хотелось), и в данный момент догадывались, где находится требуемый журналист. Но вот внутри конкретного купола уже были бессильны. А ещё именно в этом куполе были сложности с представителями банд, но, к счастью, инопланетная нечисть тут не задержалась и ушла, хулиганили свои. А «своих» мы распугаем взятым с собой арсеналом — высадки я не боялся. Однако затихариться сеньор мог так, что фиг его с наскока найдёшь! Перерыть же купол тремя взводами номер не просто дохлый, а с учётом возможного противодействия бессмысленный.

К счастью, абонент ответил:

— Слушаю? — Голос дрожит. Страх и волнение. Но понимание — абы кто сейчас ему звонить не будет. Я звонил на рабочих номер, а рабочий сервер их во избежание отключен, и по работе ему мало кто может позвонить в принципе. Сервер же отключен так как в куполе, где располагается студия, хозяйничают «красные» — в душе не знаю, кто именно. На интерактивной карте всего два цвета, «зелёные» — условно наши, городские ополчения (сюда включили и «Братство»), и «красные» — погромщики любых видов и национальностей. Веласкесы и мятежники не считаются, на каждой из карт у них свои цветовые раскраски (которые из-за мобильности мятежников почти всегда не соответствуют действительности), но эти два цвета по всему городу чётко определены и доступны на любом паблике, координирующем зоны безопасности.

— Привет, морда римская! — с задором бросил я.

Пауза. Узнавание, но неверие. Затем просто узнавание. Затем принятие.

— Шимановский?

— А тебя так кто-то ещё называет?

Голос сеньора повеселел.

— Рад, что ты жив.

— Жив? — Я показно разозлился. — Да что мне сделается-то!

— Вы в осаде, — парировал он. — Вокруг вас тяжёлая техника. И в городе все говорят, вам немного осталось… Если решитесь драться, конечно, и имперский корабль не за вами.

То есть настоящий политолог предполагает, что имперский крейсер может быть для отвода глаз. Что не есть хорошо — не всех можно обмануть.

— Ну, немного напрягает эта техника вокруг нас, — честно признался я, — но не смертельно, переживём. Ты лучше скажи, где тебя подобрать?

— Подобрать? Меня? — Непонимание.

— Мы сейчас зависнем над куполом, где ты находишься. У меня небольшая армия с собой. Это ангелы. С переносной, но тяжёлой техникой — быкующей у вас шантропы не боимся, всех положим. Планирую вытащить твою задницу из опасного места и снять с тобой передачу, интервью.

— Интервью у тебя? — Снова неверие. — В смысле, типа сам у себя будешь брать через меня?

— А что, такой финт вызывает у тебя отторжение? Религиозное неприятии? Ах да, это будет прямой эфир. Причём на всё планету. — Это подсластить пилюлю.

— Хуан, наша студия… Того… — Отчаяние в голосе. Он любил свою студию, свою передачу и свою работу.

— Сальвадор, за моей спиной самая совершенная система связи человечества. Посмотри на любую картинку дворца из атмосферы — она больше километра вышиной. К чёрту студию! Можем снять хоть в твоём логове, хоть в моём конвертоплане, а смотреть и слушать нас будет вся планета. Так где тебя подобрать в куполе?

— Так-так… В смысле, над моим куполом? Ты что, знаешь, где я? — Снова непонимание.

— Сальвадор, ты тупой! — констатировал я.

Снимать в конвертоплане он отказался. Как и лететь во дворец — я предложил, дескать, там крутая студия.

— Ты не понимаешь, я — нейтрал! В этом гадюшнике осталось всего два нейтрала, наш канал и Селена Маршалл. А с Селенной мне не по пути — разные весовые категории. Если ступлю на твой борт — стану в глазах всех предвзятым. Давай лучше сюда спускайтесь. У нас безопасно — горожане объединились в дружину, мы контролируем две трети купола.

— А почему зелёным на карте не светитесь?

— А чтоб лихих людей не провоцировать.