Если вы пожелаете, чтобы я покинул Бат, я это сделаю.

Элиза подняла глаза к небу в надежде, что это остановит готовые пролиться слезы.

– Нет. Я не хочу, чтобы вы уезжали.

Это было правдой. Даже если находиться рядом с ним было невыносимо, даже если он не отвечал взаимностью на ее чувства. Она провела десять лет без него и, невзирая ни на что, не желала, чтобы он уехал.

– Я была рада возобновлению нашего знакомства, – добавила она и, наконец собравшись с силами, посмотрела на спутника.

Какие голубые у него глаза – право слово, это непозволительно.

Сомерсет состроил гримасу:

– Я тоже был рад.

Элиза перевела взгляд на леди Хёрли и Маргарет – дамы остановились и вопросительно смотрели на пару.

– Нам следует их догнать.

Сомерсет предложил Элизе руку, и она ее приняла. Напряжение между ними немного спало, но тяжесть не ушла.

– Еще я должен принести извинения за сестру, – добавил он.

– Есть ли кто-нибудь, за кого вы не станете просить прощения? – спросила Элиза, изо всех сил постаравшись улыбнуться.

– И за Селуина, – упрямо продолжил Сомерсет. – Я намеревался сурово отчитать обоих, но они уехали рано утром, и я не успел. Они проявили крайнюю жестокость. По-видимому, изменение в завещании моего дяди задело их сильнее, чем я предполагал.

– Они никогда не питали ко мне теплых чувств, – сказала Элиза. – Я привыкла.

– Мне жаль, что вам пришлось привыкать, – произнес Сомерсет так тихо, что Элиза засомневалась, предназначал ли он эти слова для ее ушей. – Мне жаль…

Он оборвал себя, и несколько шагов они прошли молча.

– Я надеюсь, что ничего не разрушил, – сказал он неровным голосом.

Элиза задержала дыхание и медленно выдохнула. Что она может сказать? Все уже было разрушено. По крайней мере для нее. Но… ей все равно хотелось, чтобы он оставался в ее жизни, даже если придется покончить с чувствами к нему, раз и навсегда его разлюбить.

– Наверное, было глупо считать, что мы сможем просто проводить время вместе и тема нашего общего прошлого рано или поздно не всплывет. – Элиза посмотрела на спутника, заставляя себя не отводить глаза. – Но теперь это произошло, и, возможно, нам удастся начать дружбу с чистого листа.

– Вы действительно этого хотите? Даже после того…

– Да.

Это было лучше, чем ничего.

– Дружба… – задумчиво произнес Сомерсет.

– Только если вы тоже этого хотите, – торопливо добавила Элиза.

Она больше не совершит ошибки, не станет предполагать, что понимает его чувства.

– Как вы думаете, – внезапно спросил Сомерсет, – находясь в Бате, друзья могут каждое утро встречаться в Галерее-бювете?

– Пожалуй, – осторожно ответила Элиза.

– И возможно, еще они могли бы вместе ходить на концерты?

Выражение его лица было непроницаемым.

– Да, вполне возможно.

– И вместе прокатиться верхом, если позволит погода, как вы думаете?

Едва заметная улыбка начала приподнимать уголки его губ, и Элиза очень робко ответила тем же.

– Думаю, да, – сказала она.

Ей только почудилось или такая дружба сильно походила на ухаживания? Элиза отчаянно постаралась подавить надежду, которая вновь расцвела в ее груди.

– В таком случае, – сказал Сомерсет, на прощание склоняясь к ее руке, – мне бы очень хотелось стать вашим другом.

* * *

Бальфур-хаус

14 февраля 1819 г.

Дорогая Элиза!

Хотя я получила твое последнее письмо, не стану здесь отвечать на вопросы о родных (ты сама можешь предположить, что они находятся в добром здравии), ибо моих ушей достигли крайне огорчительные известия.

Я получила сообщение (от леди Джорджианы, а та от своей кузины, а та в свою очередь от леди Клеменс из Бата), что лорд Мелвилл и леди Каролина Мелвилл поселились в Бате. Неужели это правда? Если да, ты можешь только догадываться, в какой ужас я пришла! И меня удивляет, что эти новости мне доставила леди Джорджиана (а той ее кузина, etc.), но не ты сама!

Вынуждена дать тебе указания держаться предельно осмотрительно в присутствии подобных особ. Порицания в их адрес многочисленны, разнородны и, говоря по правде, свежи – как шепчутся в свете, недавно открылось, что лорд Мелвилл долгие годы состоял в affaire d’amour[10] с леди Паулет. Спешу напомнить, что леди Паулет – художница, чьи картины так восхвалял бомонд в прошлом году. По дошедшим до меня сведениям, лорд Паулет (самый преданный покровитель Мелвилла), узнав, что ему наставили рога, впал в величайшую ярость. Учитывая, какой поднялся скандал, я надеюсь, что ты никоим образом не станешь поощрять Мелвилла, если он предложит тебе притворную дружбу.

В ближайшее время жди новых писем – возникла необходимость кое-каких расходов в связи с обучением Руперта, и я дала на них согласие от твоего имени. У него – хотя ты и показываешь поразительное отсутствие интереса к своему наследнику – растет новый коренной зуб.

Твоя любящая мать.

Глава 13

– Вы не могли бы сидеть спокойно? Хотя бы попытайтесь.

– Я сижу спокойно.

– Вы ерзаете.

– Обычно это называется дышать.

Элиза послала Мелвиллу суровый взгляд поверх альбома, пытаясь воспроизвести неумолимую манеру своего дедушки, усмирявшего самых капризных моделей.

– Вы хорошо себя чувствуете? – спросил Мелвилл.

Судя по блеску в глазах, он прекрасно понимал, что пытается сделать художница, и решил усложнить ей эту задачу насколько возможно.

– Выглядите так, будто вам чудовищно неуютно, – сказал он.

Элиза спрятала улыбку за альбомом. Было утро четверга, и это означало, что Мелвилл пришел позировать во второй раз. Воскресив все воспоминания о том, как писал портреты мистер Бальфур-старший, Элиза решила первые несколько часов потратить на зарисовки Мелвилла в разных позах, чтобы приучить к нему карандаш и глаза. Дело оказалось сложнее, чем она предполагала. Отчасти потому, что ей никогда не встречался человек, настолько не умеющий спокойно усидеть на месте, но главным образом потому, что она конфузилась, оставшись с ним наедине. Все складывалось не так, как она планировала, и выяснилось это во вторник, когда Мелвилл и леди Каролина пришли в дом сразу после завтрака. Все четверо разместились в тесном салоне, леди Каролина посмотрела картины Элизы.

– Зачем устраивать подобный фарс? Неужели это обязательно? – воспротивился Мелвилл, когда Элиза напомнила о необходимости придумать оправдание его визитам на Кэмден-плейс.

– Да, – настаивала Элиза. – Я не могу подвергать опасности свою репутацию.

Решение в конце концов предложила Маргарет:

– А если мы скажем, что леди Каролина взялась учить меня французскому? Тогда получится, будто Мелвилл сопровождает ее и беседует с тобой, пока идет урок.

Леди Каролина вскинула брови:

– Мне придется здесь просто сидеть и