Следующим взял слово сидевший в первом ряду, куда ж без него, Званцев:

— Максим Евгеньевич, хоть власть имущим такое и не говорят, имейте совесть. Вот просто не мучайте людей. Думаете, кто-нибудь из них хочет на Ваше место? А всем нам нужно, чтобы там кто-то был. Кстати, больше всех не хочу на Ваше место я. Занесите, пожалуйста, это в протокол. Да, так и запишите: «Званцев знает, что, в случае неспособности и так далее, исполнять обязанности придётся ему и очень не хочет, чтобы ему представилась такая возможность». Так вот, Вы там — на своём месте и мы хотим, чтобы Вы на этом месте и оставались. А я по старой памяти попрошу секретаря поставить на голосование вопрос о выдвижении Швеца Максима Евгеньевича кандидатом в президенты Славии от Партии Нормальных и давайте уже отметим это дело.

Единогласно. Я снова подошёл к микрофону, поблагодарил за доверие и напомнил, что теперь они имеют право на отзыв меня с поста президента, если я это доверие не оправдаю. В зале послышалось «Макс! Макс! Макс! Макс!» Почти две сотни глоток и, похоже, искренне. Поскольку снимала Лариса, в эфир пошло выступление зарецкого партийца, кадры с голосованием, моё ответное слово и эти крики. Получилась вполне приемлемая выборная агитка. Потом весь вечер мне желали удачи, трясли руку, кто-то даже обнимал, а я ходил по залу с бокалом и делал вид, что каждый раз из него отпиваю. Да я б свалился там, хорошо, что для меня была отдельная бутылка с чаем.

Жаль, что в этот раз нельзя на тот же остров в Эгейском море. Вот бы Ирина обрадовалась.

30

Кроме меня, кандидатами в президенты зарегистрировались два председателя губернских собраний, ну ясно же, кто их финансирует, один сенатор, с этим тоже ясно, один губернатор, нужно будет его потом заменить, и один олигарх.

Аресты мусульманских типа экстремистов прошли быстро. В течение одной ночи. Они не ожидали упреждающего удара и повязали их довольно легко. Тех, которые заинтересовали шейха, вдумчиво опросили и отгрузили ему на том же аэродроме сельхозавиации, который недавно использовали для пересадки. Там для этого сел специально присланный им самолёт. Несколько десятков юных балбесов, оказавшихся иностранными студентами, депортировали по домам без возмещения внесённых за обучение денег. Пусть с ними родители или родные правительства разбираются, а те, кто оказался гражданами Славии, подпали под действие хитрого закончика от Егорыча. Его суть была в том, что суд при вынесении приговора в подобных случаях будет иметь выбор между длительным тюремным заключением и лишением гражданства для самого фигуранта и всех его родственников первой линии с высылкой на историческую родину. Вот именно этот аспект и был освещён в прессе двадцать девятого августа, а тридцатого полыхнула Европа. Причём вся сразу и в буквальном смысле. Утром полиция какого-то маленького городка жёстко задержала двух подростков, писавших баллоном краски что-то невнятное на стене мэрии, и уже к вечеру от Пшемысля до Лиссабона горели автомобили и полицейские участки. На следующий день пожар перекинулся на Британские острова.

Матильда позаботилась, чтобы новость о действиях правоохранителей Славии по предотвращению беспорядков не потонула на фоне этих пожаров, что добавило действующему президенту популярности в народе. Но арестами несостоявшихся экстремистов дело не ограничилось. Тем, кто должен был «ответить на провокации мусульманской молодёжи», уже заплатили. Поэтому что-то делать им было нужно, и они решили обидеться на освещённые прессой намерения. Вот тут-то все и попались. Им дали возможность увязнуть, не мешая приступить к погромам, но сразу после этого отключили связь и начали паковать, совершенно не сдерживаясь в средствах.

По всей стране было арестовано больше тысячи человек. Идейных вдохновителей и координаторов на местах сначала швыряли в общую камеру с исполнителями, затем уводили, а после допросов всех бойцов, во время которых оказывалось, что контора знала вообще всё, возвращали обратно. Сложив два и два, рядовой состав приходил к выводу о том, что их сдали организаторы и некоторые из них до утра не дожили, остальным же было очень больно.

Но интереснее всего складывались судьбы верхнего звена. Материалы следствия позволили задержать атташе двух европейских посольств, которые вопили о дипломатической неприкосновенности до тех пор, пока среди ночи им не организовали встречу с их послами, которым эти материалы и были предъявлены. Долгая ночная беседа послов с представителями Славии в лице Загорина, Моисеева и Глинского закончилась признанием несовместимости поступка сотрудников посольств, действовавших, разумеется, по собственной инициативе, с высоким званием дипломата и заверениями в том, что подобные демарши не должны повториться, поскольку вредят взаимоотношениям между нашими странами.

Наше согласие не обнародовать результаты расследования в части, касающейся сотрудников посольств, обошлось послам, кроме обязательства пересмотра квот на некоторые группы товаров, ещё и в возврат некоторых, дорогих сердцам славцев, культурных ценностей, случайно оказавшихся в музеях этих стран в результате войн с Российской империей.

Крайним был назначен кандидат, под которого всё это и было устроено, оказавшийся одним из губернских председателей. Чтобы нельзя было обвинить власть в преследовании политических противников, мы не стали арестовывать фигуранта и даже не отозвали его удостоверение кандидата в президенты. А просто обнародовали всю схему планировавшейся им провокации, чтобы избиратели сами решили, голосовать за него или за кого другого. Из-за чего-то через несколько дней он был обнаружен лежащим на тротуаре под окнами своей, расположенной на двадцать первом этаже, квартиры. Записка с объяснением, почему было не воспользоваться лифтом, находилась у него в кармане. Конечно же мы согласились с версией об остром приступе мук совести и не стали беспокоить послов дурацкими вопросами.

31

В отличие от других кандидатов, идущему на второй срок президенту не доступны такие простые радости жизни, как предвыборный тур по стране и призывы голосовать за него на каждом публичном выступлении. Зато, если он конечно все эти пять лет не сильно раздражал своих подданных, ему для победы на выборах, обычно, достаточно просто в эти дни не косячить, пока все остальные будут рассказывать, чем они лучше. Однако от изображений моей лысины на всех углах это страну не избавило, грех же не воспользоваться тем, что все билборды наши. Фраза: «Я сейчас говорю с вами не как кандидат в президенты, а как действующий глава исполнительной власти» звучит лицемерно, но периодически повторять её всё равно приходилось.