— И-и-и?

— Он — раб лампы! Поехали домой.

26

Вернувшись, мы наткнулись на Лейлу, ходящую по гостиной со спящей Анечкой. Да, жену Аслана зовут Лейла4 и это тоже мы выяснили только сегодня, а поскольку нам было ужасно стыдно оттого, что мы этого до сих пор не знали, пришлось выяснять через Егорыча. Она до сих пор была для нас сначала внучкой муфтия, затем — женой Аслана, мы так её между собой и называли, и нам не приходило в голову уточнить, как её по документам. Это имя очень подходило к водопаду чёрных волос и таким же чёрным бездонным глазам.

— Она быстро уснула, я побоялась класть её в кроватку и, если честно, очень хотелось подержать её на руках, она такая маленькая, — прошептала наша соседка.

— Спасибо тебе огромное, давай её сюда, — так же шёпотом ответила Ирина, — чего Максимке мультики не включили? Пусть парень порадуется, а мы сейчас будем чай пить. Максим, ты самовар видел?

Сидевший на диване с машинкой в руках черноглазый малыш, поняв, что говорят о нём, вопросительно посмотрел на мать.

— Мы пойдём, поздно уже, — она говорила по-нашему почти без акцента, — Максиму спать пора.

— Господин президент, мы их отпустим?

— Только, если пообещают прийти завтра пить чай. Мне же не с кем мультфильмы смотреть, вот мы с тёзкой и оттянемся.

— Мы придём.

— Тогда, спокойной ночи, — сказала Ирина и потрепала Максимку по щеке.

Когда мы остались одни (спящая дочь не в счёт, надеюсь, что неспящая тоже ещё пару лет не в счёт), можно было, наконец, обсудить дела государства.

— Последнее, что я помню, Счастье, это — «поехали домой», но перед этим ты, кажется, сказала, что он — раб лампы.

— Да, он никуда не может из неё деваться. Поэтому дарить ему нужно не вещи, а впечатления. Ощущения подарит Жанна.

— Родная, я немного туплю. Я тут пока царь, мне можно. Лампа, впечатления, ощущения, ты о чём вообще?

— Ты тупишь не немного. Ты тупишь вообще. Совсем. В целом. Он уже сколько лет никуда не может отлучиться. Я не хочу говорить, что с Жанной они сошлись именно из-за этого, но им нужно хотя бы на несколько дней сменить обстановку. Давай им какое-нибудь путешествие подарим.

— Блин, и правда туплю. Только куда? У них же не спросишь?

— Ну точно — не в Оливию. Это не то, чтобы банально, это слишком просто. — Дай мне, пожалуйста, мой телефон.

— Турагентства сейчас уже не работают.

— Я — Моисееву.

— Ты с ума сошёл? Люди спать уже могут.

— Я — самодур, тиран и деспот. Давай телефон, говорю.

Трубку взяли после восьмого гудка.

— Слушаю Вас, Максим Евгеньевич.

— Добрый вечер, Михаил Яковлевич, скажите, у Вас есть знакомые дипломаты?

— Думаю, что за пару человек могу ручаться, — ответил министр иностранных дел, — а что у нас случилось таки именно сегодня?

— Слушайте внимательно…

В специально заказанном самолёте, кроме жениха с невестой, были мы с Ириной, Матильда, Лариса и Аслан, без него никак. Жанна в коротком белом платье выглядела лет на двадцать, неимоверно элегантный Глинский в тёмной тройке оттенял, дополнял, в общем был воплощением всех талантов Матильды. У неё получилась идеально гармоничная пара.

Самолётик был небольшим, но быстрым. Мы решили, что цель полёта — какое-нибудь живописное место, где можно провести регистрацию и спокойно убивали время в полёте, болтая обо всякой ерунде, пока внизу под нами не показалось море. Самолёт пошёл на снижение и через несколько минут мы, нет не приземлились, мы летели над самой поверхностью, казалось, задевая крыльями волны. Из кабины пилотов появилась женщина в красивом платье, подсела за столик молодожёнов и осведомилась, не хотят ли они стать мужем и женой. Жанна почему-то прослезилась и быстро закивала головой, Егорыч улыбнулся, Аслан достал из кармана коробочку с кольцами, в руках одной из стюардесс откуда-то появилась скрипка и салон заполнила мелодия марша Мендельсона. А вторая в это время раздавала фужеры с шампанским.

Я понял, почему послушать скрипку не пригласили ни Званцева ни Остапина — если бы этот самолёт гробанулся с таким набором пассажиров на борту, в Славии было бы некому заменить даже тех, кто должен, если что заменить президента. А вот, когда мы приземлились, лимузин отвёз нас в ту самую кафешку, где отмечали нашу свадьбу мы с Ириной. Я подумал, что Егорыч всё же мастер соблюдения приличий — кабак не должен быть выше президентского уровня. Но оказалось, что я зря размахивал скипетром. Ко мне это не имело никакого отношения. Ну, почти никакого. Просто именно из этого кафе Егорыч впервые проводил Жанну домой. Прилегающая к заведению территория была оцеплена случайными прохожими со знакомыми лицами, а внутри нас ждали и Остапин, и Званцев с Моисеевым, и даже Иванов. Без жены изо всей компании был только русский резидент. Галантно придвинув стулья Матильде и Ларисе, он расположился между ними и весь вечер подкладывал дамам лучшие кусочки и развлекал какими-то историями. Егорыч даже погрозил ему пальцем, мол, вербовка этих женщин с рук не сойдёт.

Вернувшись в зал после безумного, во всё небо, фейерверка мы отвели новобрачных в сторону и известили о том, что, с завтрашнего дня президентским указом они отстранены от занимаемых должностей на месяц, в течение которого просто обязаны хотя бы на неделю попасть в Новый Орлеан и под руководством опытного гида послушать джаз на тамошних улицах. Явки, шифры и пароли для связи с гидом передаст Моисеев, а его министерство обеспечит доставку и проживание. Кроме того, за ними забронирована вилла на маленьком, и очень уединённом острове в Индийском океане, где они, если захотят, могут провести остальные дни этого месяца.

27

Нам удалось прожить месяц без Егорыча. Он сначала пытался звонить, узнавать, как дела, но я пригрозил не брать трубку, если он сам не может переключиться с государственных интересов на любимую женщину. Настроенная им машина управления справилась с его отсутствием, а я приложил массу усилий к тому, чтобы меня в это время не осеняло.

После их возвращения, уже в конце мая мы составили маршрут, охватывающий всю страну, и в течение месяца катались с Жанной по всем уездам, останавливаясь купить черешни на обочине или выпить пива в маленьких придорожных заведениях. Это было сродни тайным вылазкам в город, только вместо того, чтобы менять внешность, мы меняли машины и направления.