Проблемы на Ярославском заводе теплооборудования начались после распада Советского Союза. Сразу после этого заказы и поставки резко упали, в результате чего производство сократилось более чем наполовину. В то же время инфляция съела все сбережения рабочих, вызвав массовую деморализацию. У некоторых эти сбережения доходили до 15 000 рублей, чего хватило бы на покупку трехкомнатной квартиры. Но по прошествии нескольких месяцев на эту сумму можно было приобрести лишь пару ботинок.

Учитывая ухудшение условий жизни, местные власти стали давать рабочим небольшие участки земли, находившиеся в собственности государства и колхозов. У рабочих было мало опыта в сельском хозяйстве, но после того как задержки с выплатой зарплаты превысили месяц и стали регулярными, многие рабочие начали выращивать на своих огородах овощи.

Летом 1992 года в окрестностях Ярославля многие рабочие строили сараи или небольшие домики на крошечных наделах и копали колодцы. Каждый выходной за город отправлялись электрички, набитые людьми, везущими стройматериалы и инструмент. Когда началась уборка урожая, поезда были настолько переполнены, что людям приходилось висеть на подножках и ехать, держась за поручни вагонов.

У Дорофеева также был участок, и все выходные он проводил там, выращивая картофель и овощи.

Скоро задержки в выплате зарплаты достигли двух месяцев, и завод начал выдавать рабочим часть их жалованья в виде продуктов в заводском буфете. Продукты были ужасного качества, но рабочие разбирали их и приносили домой детям, часто сами оставаясь голодными.

После того, как завод был приватизирован, условия еще более ухудшились. Часть продукции, а также запасы запчастей, исчезли. Металлорежущие станки были вывезены из цехов и проданы на стороне. Материалы пропадали со строительного участка будущего спортивного комплекса и использовались для возведения трех- четырехэтажных дач для руководства завода.

К середине 1994 года недоедание и неустойчивое финансовое положение привели к глубокому социальному кризису. Семьи распадались, так как мужчины не могли содержать своих детей. Больные рабочие, за которыми некому было ухаживать, преждевременно умирали. Стало известно о первых случаях самоубийств. Однажды какая-то женщина остановила на заводе Дорофеева и сказала ему: «Знаете, чем мне приходится кормить своих дочерей? Комбикормом. Я беру корм для коров, смешиваю его с ячменной крупой, варю и этим всех кормлю». Дорофеев вспомнил, что в последний раз люди были вынуждены питаться кормом для животных во время блокады Ленинграда.

В такой ситуации директор завода Лев Соколов организовывал дочерние компании для продажи продукции завода параллельно с отделом сбыта. Скоро их число достигло 15; ими управляли друзья Соколова.

Одна из таких компаний — Интра-центр — предлагала скупить акции рабочих завода по 10 000 рублей каждую. В ответ на это предложение Дорофеев решил подсчитать реальную стоимость акций, учитывая стоимость заводских зданий, сырья и оборудования и поделив это на общее количество акций. У него получилось, что реальная стоимость одной акции составила 1 500 000 рублей. На этом основании он старался убедить рабочих не продавать свои акции, но многие, отчаявшись получить дополнительные деньги, все же продали их.

Вскоре Интра-центр владел уже 25 % акций завода. Спустя некоторое время Соколов продал Интра-центру заводской гараж по номинальной цене. Завод также закрыл свою ремонтную мастерскую и семь месяцев спустя перевез оборудование в Интра-центр. Таким образом, правление Интра-центра, состоящее из группы подозрительных предпринимателей, связанных с Соколовым, вступили во владение заводом.

В течение нескольких месяцев, по мере углубления кризиса, рабочие не предпринимали никаких действий в связи с невыплатой зарплаты, так как боялись потерять работу. Но в июне 1995 года Дорофеев и слесарь Николай Доросюк стали ходить из цеха в цех, набирая рабочих в новый профсоюз для борьбы с задержкой выплаты зарплаты. «Прежде чем гнать рабов на работу, их кормили, — говорил Дорофеев. — Но здесь нас даже не считают рабами». 4 июня около сотни рабочих устроили митинг в заводском конференц-зале, на котором было объявлено о рождении независимого профсоюза. Профсоюз потребовал ликвидации задолженностей заработной платы и проведение расследования в дочерних компаниях, организованных Соколовым. В нескольких цехах прошли предупредительные забастовки. Более тысячи рабочих, демонстрируя свою силу, собрались во дворе завода на первое собрание независимого профсоюза. Демонстранты несли лозунги и плакаты со словами «Кто накормит наших детей?», «Боссам место в тюрьме, а не на Канарских островах».

Вскоре после начала протестов Соколов подал в отставку, объясняя это ухудшением здоровья. После его ухода задержка в выплате зарплат достигла почти трех месяцев.

В июле на пост директора был избран Александр Пирожков, заместитель Соколова. В сентябре Соколов улетел на Кипр по путевке, оплаченной за счет завода, а через несколько дней утонул, купаясь в Средиземном море.

Известие о смерти Соколова взбудоражило завод. И рабочие, и руководство были убеждены, что кто-то помог ему утонуть. Соколов был в курсе финансовых махинаций на заводе, и его знания представляли опасность для его бывших коллег, особенно в то время, когда рабочие требовали ликвидации задолженностей по зарплате. В то же время нанять убийцу на Кипре, где так много русских, не представляло сложности.

Соколову устроили грандиозные похороны с лимузином, милицейским эскортом и поставили ему на могиле мраморную плиту с огромным портретом, изготовленным за счет завода.

Новый директор пообещал выплатить все задолженности, но вместо этого задержки в выплате зарплаты еще больше возросли. 22 июля рабочие нескольких цехов устроили забастовку без разрешения профсоюза, и Пирожков остановил работу завода. Две недели спустя локаут был прекращен, но Пирожков не предпринимал шагов к выплате зарплаты. В ответ на это забастовал весь завод. Наконец, Пирожков согласился ликвидировать половину трехмесячной задолженности по заработной плате, и рабочие вернулись на рабочие места, но вскоре после этого завод снова прекратил выплату зарплаты.

Холодную зиму рабочим удалось пережить, устраиваясь на дополнительную работу и перезанимая деньги друг у друга. Многие вступали в фашистские политические группировки. 16 ноября 1995 года газета «Северный край» сообщила, что в результате безработицы, неуверенности в будущем, нищеты и потери денег в пирамидальных схемах и банках в Ярославской области началась эпидемия психических расстройств. «По последним данным, каждый пятый [житель области] страдает расстройством психики», — писала газета.

Всю осень рабочие трудились, не получая зарплату. В декабре, после массовой демонстрации под руководством Дорофеева, они устроили забастовку и прекратили работу. Забастовка длилась две недели, и в конце концов Пирожков пообещал выплатить задолженности по зарплате. Однако он снова не сдержал обещание, и задолженности продолжали расти. К маю 1996 года рабочим задолжали зарплату за шесть месяцев, и многие, подавленные чувством беспомощности, прекратили бороться за свою зарплату.

Однако Дорофеев был намерен продолжать борьбу. С помощью нескольких менеджеров, которые тайно симпатизировали рабочим, он