Адвокат сел рядом со мной и протянул снимки. На них была я и… Хантер. В квартире Колина. Со стороны выглядело так, словно я наслаждалась тем, что находилась в объятиях этого подонка. Я перевела растерянный взгляд на Малигана, он хмурился.

― Кто это, Милана? ― спросил он.

― Это… это… ― Я наклонилась к его уху и прошептала: ― Это кузен невесты Колина.

― Кого? ― переспросил он и теперь его брови поползли вверх.

― Невесты Колина.

― Твою мать, ― негромко выругался он.

Я продолжала перебирать снимки. Ситуация была ужасна, на каждой фотографии я была в объятиях Хантера, тот, кто фотографировал, умело ловил моменты, на которых мое лицо выглядело так, словно я была на седьмом небе в данной ситуации. И это ужаснее всего.

― Пять минут истекли, мистер Малиган! ― отчеканила судья. ― Прошу вернуть мне снимки и объяснить, кто на снимках.

Скотт поднес снимки и улыбнулся.

― Это кузен мистера Мастерса, ваша честь.

― Не кажется ли вам, мистер Малиган, что для родственных объятий слишком уж они откровенные? Я думаю, что здесь не обошлось без измены. Что скажете, миссис Мастерс?

Я не успела рта раскрыть, как распахнулись двери зала суда и все обернулись посмотреть, кто вошел. По моему телу прокатилось облегчение. Колин. Он успел. Опоздал, но все же смог добраться из аэропорта, чтобы поддержать меня. Он спокойно, как будто делал это десятки раз раньше, открыл калитку и присел на стул рядом со мной.

― Простите, ваша честь, за опоздание, ― произнес он, сжав под столом мою холодную ладонь.

― Рада, мистер Мастерс, что вы почтили нас своим присутствием. У нас тут весьма интересные снимки. Может быть, вы нам объясните, кто на них и почему он так страстно обнимает ваш жену?

Колин посмотрел на меня, а я прошептала едва слышно:

― Хантер. Малиган сказал, что он твой кузен. ― он кивнул практически незаметно и поднялся с места, чтобы подойти к судье. Бросил быстрый взгляд на фотографии и вернул судье.

Колин крепко сжал челюсти, демонстрируя негодование.

― Это мой кузен, Хантер.

― Потрудитесь объяснить, почему он так откровенно обнимал вашу жену, мистер Мастерс.

― Потому что он редкий подонок.

― Прошу не выражаться в моем зале.

― Простите, ваша честь. Перефразирую. Это человек низких моральных принципов.

― Кто фотографировал? ― судья обратилась к Румер. Та слегка побледнела.

― Эти снимки, ваша честь, мы получили из анонимного источника.

Бровь судьи изогнулась в неверии.

― То есть, официального источника нет, мисс Румер?

― Нет, ваша честь, ― пробубнила она.

Судья кивнула.

― Мы обсудим эту ситуацию на перекрестном допросе, но впредь будьте добры не занимать мое время анонимными доказательствами, добытыми непонятно кем и непонятно при каких обстоятельствах. Все займите свои места. Адвокат истца, вам слово.

Малиган повернулся к судье и начал свою речь, а я сидела на своем месте и меня потряхивало. В этом измерении меня удерживала только рука Колина, которая крепко сжимала мою ладонь, при этом большим пальцем он ласково поглаживал тыльную сторону. Это расслабляло и вселяло в меня хоть капельку уверенности.

За час, пока длилось заседание, я прошла все круги ада босиком. Мне становилось плохо, я судорожно глотала стоящую передо мной воду. Мне было жарко и холодно, страшно и спокойно, как только Колин снова и снова сжимал и поглаживал мою ладонь. Он выпустил ее только минут на пятнадцать, пока давал показания, сидя за трибуной слева от судьи. За это время я умерла тремя смертями. Но, как только он вернулся и сел рядом со мной, мир перестал вращаться и дальше все пошло по накатанной.

Когда вызвали меня, я так крепко сжимала переплетенные на коленях пальцы, что, думала, уже никогда не смогу из разжать. Румер вела себя как последняя сволочь, постоянно провоцируя меня своими вопросами и стараясь поймать на лжи. Я почти не врала. Я честно созналась, что люблю своего мужа. Правда, в глаза ему при этом не смотрела, не хотела видеть его реакцию. Не хотела видеть сожаления и сочувствия в его льдистых глазах. Я до последнего хотела верить в то, что он думал, словно и для меня та ночь была просто приключением, как для него. Потом Румер спрашивала о наших бытовых условиях, рассказала о том, что мне отказали в гражданстве, заставив нервно ерзать на стуле.

― Почему отказали, миссис Мастерс? ― многозначительно спросила она.

― Потому что закон не позволяет его так быстро получить.

― И вы считаете, что закон позволит иностранке оформить опеку над детьми-американцами? ― в ее голосе сквозила ирония и я в который раз убедилась в том, насколько сильно ненавидела эту женщину.

― Мой муж американец. И он так же, как и я, подал документы на опеку.

― Да, мы здесь как раз и занимаемся тем, что рассматриваем данное дело. Но вот что меня беспокоит, миссис Мастерс: вы переехали в США полгода назад и уже так быстро ― и так внезапно ― вышли замуж за американского гражданина…

― Протестую, ваша честь, ― резко заявил Малиган, вставая с места. ― Судом уже установлено, что брак не фиктивный, у истца с истицей отношения практически с первого дня пребывания миссис Мастерс в нашем городе. Истец был знаком с ее деверем.

― Принимается, ― спокойно произнесла судья. ― Продолжайте, мисс Румер. Но в этот раз без акцентов на брачном союзе.

― Да, простите, ваша честь, ―отозвалась Румер и повернулась ко мне. Она сощурила глаза и впилась в меня взглядом. ―Скажите, миссис Мастерс, вы знакомы с Карен Митчелл?