Я бы хотела сказать, что после того дня все стало, как прежде. Не стало, к сожалению. Я проснулась на следующее утро измотанная и уставшая, как будто не спала, а разгружала вагоны всю ночь. Нога адски болела, как и голова, которую я не могла поднять с подушки. В квартире была тишина и это настораживало. Я медленно поднялась и, превозмогая боль, приняла душ и почистила зубы. Допрыгала до кухни, потому что ставать на больную ногу не могла. Нора повернулась от дивана в гостиной, на котором взбивала подушки, и вопросительно посмотрела на меня. Потом бросила свое занятие и поспешила ко мне, подхватила под локоть и помогла доковылять до стула.

― Зачем ты встала? Колин сказал, что ты не идешь на работу и передал, чтобы ты лежала весь день.

― Я хочу чай, ― произнесла хриплым голосом.

― Я бы тебе принесла, ― раздраженно произнесла Нора и начала хлопотать у стола в кухне, готовя для меня напиток. Когда поставила передо мной ромашковый чай и тосты с медом, Нора присела напротив и посмотрела на меня с сожалением. ― Как ты?

― Нога болит.

― Я не про ногу. ― В грудной клетке сильно заныло, напоминая о том дне, когда еще одна моя надежда была с грохотом разбита на мелкие осколки. Я покачала головой, а Нора наклонилась ниже и заговорила тише: ― Он приехал ночью. Я осталась, чтобы присмотреть за детьми, потому что ты крепко спала после обезболивающих. ― Я благодарно улыбнулась ей. ― Колин был уставшим и измотанным, еле ноги волочил по коридору, но все же остановился у твоей спальни и заглянул внутрь.

― Вы не спали в это время?

Она покачала головой.

― Не спала. Ноа немного покапризничал, так что я встала, чтобы попить воды, а когда вышла из комнаты, увидела, как он стоял в дверном проеме твоей спальни с руками в карманах и просто смотрел на то, как ты спишь.

Внутри меня спиралью закручивалась боль, смешанная с надеждой и каким-то трепетом. Неужели ему не было все равно? Или он смотрел на меня, потому что пытался понять, как его угораздило оказаться со мной в одной постели там, в Сан-Франциско? Там, где мы как будто были оторваны от реальности и жили в какой-то параллельной вселенной.

― И что было дальше? ― спросила, делая очередной глоток чая.

― Он постоял так несколько минут, я не решилась идти по коридору, давая ему возможность полюбоваться на тебя. А потом он тихо прикрыл дверь и заметил меня. Ну, я сделала вид, что только вышла из комнаты и не видела его до этого. Он был очень измотанным, Лана. Как будто не спал несколько ночей. А еще как будто носит на плечах непосильную ношу.

Я кивнула с пониманием, потому что сама носила такую же, если не тяжелее. Колин в любом случае оставался в отношениях, а я теряла его.

― А где дети? ― спросила, чтобы перевести тему в более приятное русло.

― Они уже в школе. Ноа хотел остаться и разбудить тебя, но я уговорила его этого не делать. Но он не уехал, пока не поцеловал тебя спящую в щеку.

― Господи, я даже не почувствовала, ― сказала с улыбкой.

― Потому что ты спала, как младенец.

― Как они вели себя, пока меня не было?

― О, это же ангелочки. Ноа такой потешный, а Вики как будто маленькая взрослая. Ох, и много выпало на долю этих малышей. Прости меня, Лана, но я не спускала Ноа с рук. Так хотелось натешиться детьми.

― Ничего страшного, ― ответила я и дернулась от звука в конце коридора, ведущего к спальням. ― Что это было?

― Колин, наверное, проснулся.

― Он не на работе?

Нора покачала головой и слегка поджала губы. Не знаю, как, но она как будто видела меня насквозь, знала, что я чувствую. Экономка поднялась из-за стола и пошла к кухонному островку, а через пару минут позади меня послышалось хриплое «Доброе утро» и волоски на затылке встали дыбом. Я замерла с чашкой у губ, не зная, куда себя девать.

― Кофе? ― спросила Нора, уже засыпая зерна в кофемашину.

― Да, спасибо. ― Колин сел прямо напротив меня и я уперлась взглядом в нетронутые тосты. ― Тебе нужно поесть, ― произнес он и я точно знала, что он смотрел на меня, потому что мое лицо пылало от его внимания. ― Лана.

Я подняла взгляд и встреча наших глаз была подобна столкновению двух автомобилей на автобане. Вот движение стояло, а потом мы разогнались до неимоверной скорости и лобового столкновения было не избежать. Только того, что искры из глаз не посыпались. Я почувствовала, как в уголках моих начали скапливаться слезы и попыталась сморгнуть их. Не вышло. Одна слезинка вырвалась и покатилась по щеке. Я снова опустила голову и, как могла, незаметно попыталась смахнуть ее. Я поняла, что не смогу сидеть с ним за одном столом и завтракать, как прежде. Поэтому встала и двинулась в сторону спальни. Боль усиливала желание плакать. Мне надоело это, но я ничего не могла поделать со своей уязвимостью и расшатавшейся после смерти сестры нервной системой. В следующую секунду меня подхватили сильные руки и понесли в спальню. Я не сопротивлялась. Теперь я позволяла слезам свободно стекать по щекам и пыталась свернуться калачиком, чтобы стать как можно меньше. Колин уложил меня на кровать. Прикрыл одеялом, потом закрыл дверь и сел на край, поглаживая меня по волосам.