Шрифт:
Закладка:
А дальше мы принялись варить противоядие от моей ненастоящей любви.
Рецепт был одновременно прост и сложен: ингредиенты стоило кидать в простом порядке, но варить каждый при своей температуре. Помешивать нужно было постоянно, но регулярно меняя направление движения ложки. Остужать при комнатной температуре, но быстро – пока магия не выветрилась.
В общем, от того момента, как я отложила бутерброд, до того момента, как мы сняли котелок с горелки, прошло часа три. Было бы быстрее, но я то и дело отвлекалась на Винсента. И не всегда это был приятный розовый туман, иногда страстное желание переломать ему пальцы кривых рук.
– Ну, вроде бы готово, – резюмировал парень, разливая варево в два стакана.
– А второй зачем? – с сомнением спросила я, принюхиваясь к отвратительно пахнущей жиже.
– Я же тоже пил то вино, – заметил парень.
– Ты пил, ты и разливал, – припомнила я. – Или тебя преследуют приступы нездорового нарциссизма?
– Нет, – покачал головой Винсент и как-то странно на меня посмотрел. – Но на всякий случай тоже выпью.
– Дело твое, – пожала плечами в ответ, беря в руки стакан. – Но не похоже, что здесь что-то вкусненькое.
– С такими-то ингредиентами не мудрено, – усмехнулся парень, беря второй стакан.
Антидот получился милого зелененького цвета, пах чем-то средним между помоями и розами и обещал незабываемый вкусовые ощущения.
– До дна? – поднял бокал Винсент.
– До дна, – кивнула я.
Мы чокнулись и выпили по целому стакану омерзительного на вкус, вид и запах зелья.
И ничего не произошло!!!
Ну, то есть, никаких рассыпающихся вокруг меня магических сердечек, никакого падения розового тумана с глаз, никаких эмоциональных качелей – ничего.
Вообще.
Совсем.
– Ну как? – осторожно поинтересовался Винсент, немного зеленоватый после антидота.
– Никак, – пожала плечами в ответ, чувствуя себя примерно так же, как парень выглядел.
– Может, мы ошиблись в чем-то? – нахмурился маг.
– Исключено!
– Почему это?
– Потому что тогда придется варить и употреблять все это заново, а я не готова ни морально, ни физически!
Парень с сомнением посмотрел на меня, но спорить не стал. В конце концов, варить второй раз прямо сейчас антидот никто из присутствующих был не готов, так что мы убрали за собой лабораторию, выкинули бутерброды, от одного вида и запаха которых меня мутило, и разошлись по комнатам. Ну, то есть Винсент проводил меня, а потом ушел к себе с выражением крайней задумчивости на лице.
Я же распахнула окно в комнате настежь, чтобы выветрить приторно-сладкий запах цветов, от которого желудок то и дело подкатывал к горлу. Оперлась на подоконник и даже на улицу высунулась. Отчаянно не хватало воздуха, как будто у меня на груди лежал тяжеленный камень.
На улице шел сильный снегопад, и порывы ветра то и дело забрасывали снежинки в открытое окно. Они таяли, не долетая до пола, таяли, касаясь моей кожи, таяли, путаясь в волосах и складках одежды. А я стояла, смотрела в ночную тьму, плохо освещенную городскими фонарями, и думала о том, что нужно выбросить последнюю оставшуюся конфетку вместе с цветами. Что стоит держаться подальше от боевых магов. Всех, без исключения. И что с Винсентом теперь меня больше ничего не связывает.
При мысли о Винсенте я даже в голове его прекрасный образ нарисовала. Ну, прямо скажем, не такой уж он был и прекрасный – образ как образ. Обычный парень. Симпатичный – да, наглый маг – да, но любовь всей моей жизни? Да ну, ерунда какая-то.
Сообразив, что у меня больше нет щенячьего восторга при мысли о Руэда, я почувствовала непередаваемое облегчение. Настроение из тошнотворного стало великолепным, и я закружилась по своей крошечной комнате в импровизированном танце.
Сработало, сработало!!
А потом вдруг я поняла, почему братья на следующий день после попоек лежали полумертвые, и даже дядюшка-некромант не смог бы их поднять.
На меня совершенно внезапно и со всей силушки накатило похмелье!
Не знаю, как выглядит обычное похмелье после алкоголя, а вот после любовного зелья мне было ну очень скверно. Я рванула в ванную с такой скоростью, что увидь меня кто-нибудь ночью в коридоре, сразу бы понял, какими эликсирами меня пичкали в детстве.
А затем начался натуральный кошмар. Меня рвало и полоскало так долго и с такой силой, что любимый мамин фонтан бы высох от зависти. Стоило в перерывах глотнуть воды, как все мгновенно возвращалось обратно тошнотворного розового цвета с всполохами магии. Мне еще никогда в жизни не было так плохо! Уверена, что никому в академии тоже не было так плохо! Даже самым запойным наполовину выпустившимся старшекурсникам.
В комнату к себе я вернулась под утро, еле переставляя ноги. Удивительно, но несмотря на состояние выжатой досуха тряпочки, голова была поразительно ясная, а мысли – прозрачные. Рухнула лицом в подушку, так и не закрыв окно, и мгновенно отрубилась.
Мне снилось бескрайнее снежное поле и Винсент. Маг стоял далеко-далеко, такой одинокий и печальный, что сердце болезненно сжималось. Кто-то положил мне руку на плечо, я обернулась и увидела братьев. Всех сразу. Один из них кивнул куда-то себе за спину, и я поняла, что пора возвращаться. Снова посмотрела на Винсента, а вместо него по белому-белому снегу растекалось ярко-розовое пятно, и ветер донес тошнотворный запах цветов и шоколада.
Я распахнула глаза и резко села на кровати, чувствуя непреодолимое желание поскорее отмыться от этого сна и этого воображаемого запаха. Так, минуточку. Запах был вполне себе реальный – цветы все так же стояли и благоухали в импровизированной вазе. Одинокая нетронутая конфетка была немного припорошена снегом. Впрочем, снега в комнату намело достаточно. Если бы меня в детстве не пичкали запрещеночкой, наверняка бы сейчас свалилась с воспалением легких. Но меня пичкали, а потому даже насморк мне не грозил.
Пришлось вставать, чтобы закрыть окно и убрать сугробы. Поднималась на ноги я с некоторым опасением. Мало ли как на меня любовное похмелье действует, вдруг сейчас в обморок шмякнусь? Не хотелось бы упасть лицом в пол, это никакому профилю на пользу не пойдет.
Но ноги держали крепко. В теле
