— Тут только мёртвый не отреагировал бы! — Плюхнувшись обратно в кресло, Троицкий переводит свой ошалелый взгляд с Дины на тетради и обратно. — То есть ты нарочно ничего не можешь решить? Ты от балды пишешь всякую херню! — Хватая тетрадь одноклассницы, Димы трясёт её прямо перед лицом Чарской.

— Почему же сразу от балды? — Возмущенно втягивая воздух, выдала Дина.

Не ответив на вопрос Чарской, Дима начал что-то судорожно писать на листе бумаге.

— Вот! Можешь это решить? — Прерывисто дыша, Троицкий положил лист с уравнением перед Диной.

— Ты совсем с катушек слетел? — С сомнением посмотрев на старосту, Дина медленно повертела указательным пальцем у виска. — То, что я нашла у тебя ошибку, ещё не значить, что я могу всё решить.

— Я совсем не понимаю, как! — Переводя взгляд на лист с уравнением, Троицкий был откровенно говоря поражён случившимся.

Дина, Дина Чарская, заядлая двоечница, которая может только попадать в неприятности, да хамить! И эта девчонка только что, лишь мимолётно взглянув в тетрадь нашла ошибку! В алгебре, в химии, в тех предметах, которые ей не даются от слова совсем.

— Как-как? Жопой об косяк. — Недовольно проворчала Дина, пряча лицо за водопадом шикарных локонов.

Находясь в шоковом состоянии Дима не решился вступать в спор с Диной. Но для себя он решил присмотреться к однокласснице внимательнее. Паталогическая двоечница за один день не смогла бы превратиться в отличницу. Это просто невозможно.

Но, как оказалось несколько позже, возможно всё. И это стало известно буквально через два дня. На алгебре.

Людмила Сергеевна, учитель математики, а также классный руководитель 11 «Б» класса, держала в руках тетради для контрольных работ. Она внимательно смотрела на класс. Смотрела на всех, не обделяя внимание даже галёрку, где кантовалась Чарская.

Пока классная как обычно ругалась полученным результат, обобщая оценки всех учеников, ребята спокойно сидели и внимали, пока не случилось нечто.

— Я не знаю, что произошло и как это назвать, но в вашем классе сегодня прибавилось на одну пятёрку больше. Как обычно, по пятёркам у нас Троицкий, Хмельницкая и Рыбалова. — Класс привычно загудел, но неожиданно замолк, когда тон Людмилы Сергеевны повысился. — Однако спешу сообщить, что на пятёрку и даже с плюсом контрольную точку написала и Дина Чарская.

Мёртвая тишина опалила уши всех присутствующих, а Дина как сидела, фривольно развалившись на стуле, так и сидела, размахивая своей тетрадью, которую даже не потрудилась открыть. Одним слаженным движением одноклассники обернулись в сторону заядлой двоечницы.

Молчание, длившееся от силы пару минут, было прервано истерическим взвизгиванием Алёны Воропаевой, которая сидела аккурат впереди Чарской. На том же, первом варианте.

— Она списывала! — И визг Алёны поддержали остальные одноклассники. Слабо верилось, что на хроническую двоечницу вдруг нашло озарение!

— С кого? С тебя? — Чарская многозначительно подняла бровь, увидев в раскрытой тетради Воропаевой тройбан. — Или с тебя? — Переведя взгляд на соседа Алёны, Кирилла Камышева, у которого стояла двойка.

Дима, который на алгебре всегда сидел прямо перед носом у преподавателя, невероятно гордился тем, что у Дины наконец-то проснулась тяга к знаниям. Вот только как он мог объяснить то, что во время их занятий Чарская ни в какую не показывала подобного результата? Почему рядом с ним Дина продолжала делать вид, что она дура набитая?!

— У Дины был третий вариант работы, поэтому я уверена, что она не списывала. — Произнесла Людмила Сергеевна, оставаясь во всё той же задумчивости.

Дина закатила глаза. Её совершенно не трогали обвинения в списывании или защита классной руководительницы. Пятёрка Дины полностью её заслуга.

И такие поразительные изменения в Дининых оценках стали напрягать с каждым днём всё больше и больше. Химия — пять, биология — пять, русский язык и литература — пять! К концу ноября Чарская лидировала среди отличников, однако продолжая нагло себя вести и зачастую игнорировать тех, кто ей не нравился.

В начале декабря, когда пришла пора выставлять триместровые оценки, Чарскую вызвали к директору. Собственно, этого она ждала. Ждала давно, потому что понимала, что после её стремительного подъёма, Троцкого возможно попросят оставить Дину. А Дина не желала подобного поворота событий.

— Ты чего такая задумчивая ходишь? — К Дине подлетел Троицкий, буквально за десять минут до вызова к директору.

— Не знаю. Волнует меня кое-что и я никак не могу сосредоточиться. — Продолжая ковыряться в телефоне, Дина тяжело вздыхает.

За три месяца Дина и Дима не просто сблизились, а сдружились. Они почти постоянно проводили время вдвоём, за исключением тех дней, когда Чарская работала. Вместе готовили домашнее задание, сидели на уроках и гуляли после уроков. Дина настолько было комфортно в обществе Троицкого, что она забыла о своей компании, об Арсении! Они периодически, где-то раз в неделю, перекидываются ничего не значащими сообщениями и на этом всё. Жизнь Дины сменилась на сто восемьдесят градусов и если раньше она особо не задумывалась, к чему приведут такие изменения, то сейчас каждый час был наполнен чем-то тягуче странным. Ожиданием опасности?

— И что же тебя волнует? — Дима отвлёк Чарскую от тяжёлых мыслей. Уже никто не обращал внимания на дружбу этих двоих. Даже наоборот, ходили легенды, что Троицкий и Чарская встречаются!

— Я отличница. — Заявила Дина. Эти слова сильно резали слух, до зубного скрежета. Чарская не любила внимание, а хорошие оценки непременно приносили ей его. Причём в больших дозах.

— И ты этому не рада. — Дина даже не удивилась, что Троицкий произнёс эту фразу как утверждение, а не как вопрос. — Но дело не в этом ведь? — Дима встал перед одноклассницей.

— Не в этом. — Выдохнула Дина. — Ты сделал своё дело, превратил меня в отличницу. — Девушка подняла голову и вперила свой холодный взгляд в Диму.

Дима хотел было опровергнуть слова Чарской, сказать, что он здесь совершенно не причём. Но разве Дина сама этого не знала? Это глупо. Троицкий понимал, что Дина не договаривает. И делает это нарочно. Она не может признаться в том, что не хочет прекращения договора между Татьяной Петровной и Троицким.

— Я готов продолжить, если ты не против. — Дима произнёс это нарочито холодно, чтобы не показать Дине свою радость, которую он испытал.

Чарская же никак не отреагировала на слова Димы. Даже не посмотрела в его сторону. Ровно до тех пор, пока к ней не подошла Светлана Борисовна.

— Дина, тебя вызывает Татьяна Петровна. Беги к ней. — Учительница по литературе и русскому языку улыбнулась Чарской.

Выдохнув, Дина подняла свою сумку и расправив плечи, спустилась на первый этаж.

Дину пропустили в то же мгновение, как она показалась