— Всё в порядке?

— И даже лучше, — отвечает он. — Подожди. — Трубка булькает. — Вот. Теперь ты на громкой связи.

— Привет всем! — говорю я, но в ответ доносится только беспокойная тишина, бормотание и обрывки фраз.

— Может, нам стоит пригласить ее? — шепчет один, вероятно, мой самый гуляка-парень, который всегда беспокоится, как бы поучтивее разбить мне сердце.

— Это слишком традиционно, — говорит мой самый рачительный парень, — только если потянем цену.

— И какой у нас протокол? — интересуется мой парень-риелтор.

— Погоди, мы же еще не выбрали место! — отвечает другой голос.

— Хотите пригласить меня куда-то? — спрашиваю я. — И куда?

— На свадьбу! — отвечает мой самый честный парень.

Я слышу, как остальные парни стонут: «Взял и все испортил», «Отлично сработано, братан», «Обязательно все выбалтывать?».

— Прошу прощения?

— Мы женимся, — отвечает мой самый высокий парень.

— Все? Вы все женитесь?

— Не одновременно, но когда-нибудь в этой жизни точно женимся все, — отвечает аналитик пищевых систем. — Я, разумеется, испеку торт.

— Торты, много тортов! — говорит мой самый накофеиненный парень. — Кофейный с шоколадной глазурью.

— Я не понимаю.

— Я женюсь первым, — говорит мой парень-агностик.

— А я — через два года после тебя, — говорит мой парень — страховой агент. — Под конец жизни уж рисковать как-то не хочется.

— В середине жизни! — кричит мой самый спортивный парень, и ему вторят крики, вопли и возгласы одобрения.

— Мне назначили разлучение, — говорит мой самый рукастый парень. — Я могу разобраться с чем угодно, даже с браком.

— Но на ком? На ком вы женитесь?

В глубине квартиры — я же знаю, что они остаются, тусуются, отдыхают, как всегда, в моей квартире, в хатке, — в глубине их оккупации, их напора и силы я слышу некий сгусток энергии. Смешок. Запинку. Пузырьки шампанского. Легкий стук ногтей по столу, хихиканье.

— Привет, звезда моя, — говорит Фаррен. Ее голос бьет мне в голову и едва не сбивает с ног.

— Фаррен?

— Не удивляйся так. Как говорят в агентстве: с глаз долой — из сердца вон. Кстати, — добавляет она, — мне нравится твоя ручная ящерица!

— Когда ты не вернулась, — говорит мой самый любимый парень, — мы попросили Фаррен найти нам замену.

— Им не пришлось долго искать. Мне кажется, я отлично подхожу на это место! — говорит Фаррен, и я слышу, как парни смеются с ней вместе.

Я тоже смеюсь, рефлекторно, потому что чувствую себя абсолютным изгоем. С отвращением я давлюсь смехом. Я выкашливаю его в свой кулак. Я кричу от боли и ужаса. Голоса моих парней кружат и переплетаются до полной неразличимости.

— Мы будем мужьями! — радуются они.

— А затем, может, будем и отцами!

— А я буду тобой! — говорит Фаррен. Добрая, прекрасная Фаррен, которая умеет так хорошо заботиться о себе, что позаботилась и обо мне.

Они рассказали, что после некоторых раздумий Фаррен решила изгнать из квартиры моего парня-коуча. У него были проблемы с другими парнями, реальные проблемы, они постоянно сцеплялись, воевали и наезжали друг на друга, похищали друг у друга ночные свидания, но ведь если ты не можешь найти общий язык с теми, с кем живешь на одной территории, значит, ты вообще не способен жить с кем-либо парой или как там еще.

— Фаррен — лучший посредник в разрешении конфликтов, — говорит мой самый миролюбивый парень, — самый лучший. Кажется, я всерьез в нее влюбляюсь. Правда. Никогда не думал, что смогу испытать нечто подобное, да еще и так скоро.

— А что, — я пытаюсь подобрать слова, — вы не могли еще немного подождать?

— Подождать тебя? — спрашивает парень-риелтор.

— Вы не могли просто подождать еще немного?

— О, мы ждали, — говорит мой самый высокий парень, — мы были настоящей комнатой ожидания, полной ожидания тебя.

— Ты хоть знаешь, сколько тебя не было? — спрашивает мой парень — страховой агент, и в его голосе проскальзывает злость.

— Мы были верны тебе! — кричит мой самый честный парень, которого я никогда, ни разу не видела злым. — Мы только лизались друг с другом раза три, ну, может, четыре максимум.

Я представляю, как мои парни лежат вповалку на полу моей гостиной, а потом разом поворачиваются друг к другу и начинают лизаться.

— Да и в любом случае, — добавляет Фаррен, — что ты знаешь о верности? Ты то и дело бросаешь назначения. Ты не можешь удержаться на работе, чтобы спасти свою душу. Ты запарываешь назначения, словно в этом бескрайнем мире есть что-то более ценное, чем день, проведенный на работе.

— Это было всего лишь раз! Всего только раз!

— О, я тебя умоляю. Я знаю о твоих краденых сапогах. О дирижабле. Я даже знаю про ведьму. Кого ты хочешь обмануть, девочка?

— Фаррен, как ты могла так со мной поступить? Я не понимаю.

— Она боится потерять Фаррен или нас? — потрясенно кричит один из парней.

— Не обращайте на нее внимания, — пытается успокоить всех мой самый любимый парень, — тише, тише.

Я слышу, как они утешают друг друга, поддерживают друг друга этой ночью, предназначенной для празднования. Вот она я, все разрушившая сама. Вот она я.

— Я очень удивлюсь, — говорит мой самый любимый парень, — если она вообще знает наши имена.

Звонок обрывается.

В баре я трачу свой заработок на лучшую бутылку.

— Мальчишник! — говорю я бармену.

Поднимаю тост за их брак, за их будущее, за моих парней, чужих почти мужей, за полдники с ними и солнечные ожоги, за шеи, которые они позволяли мне гладить. За их обкусанные ногти, их нежные руки, усы и мышцы, за то, что держали мои ноги на своих коленях, чтобы мне было удобно. За то, как хотели меня и как сдерживались, чтоб не кончить, за их неуверенность, за то, как лениво потягивались по утрам и простыни прижимались к их коже, а подушки выскальзывали из-под голов, падали в необъятный космос между кроватью и стеной. Я вспоминаю, как встречала их в других барах, в ресторанах, на пробежках и на скамейках. Видела, как они поднимают тяжести и опаздывают. У нас были счастливые моменты и просто нормальные моменты. Мы вместе ходили на живые концерты. Нас приглашали на вечеринки на крышах небоскребов, на сбор фруктов, на всякие фестивали и даже на свадьбы. У нас были быстрые свидания и затяжные свидания, и просто отличные свидания. Мы все перезнакомились друг с другом. Они вошли в мою жизнь, точно эстафетная команда, неся и передавая палочку воскресных свиданий своими быстрыми руками, потными телами, и вот внезапным порывом их несет теперь дальше, вперед, прочь.

Я стучу каблуками краденых сапог по барному стулу в праздничном ритме. Если я верну их той тетке,