стакан под кран с «Гиннессом».

Эва откупорила бутылку и поставила на стойку искрящийся чистотой фужер для шампанского. Она начала наливать шампанское и подняла глаза, собираясь что-то сказать Кэйт, но осеклась, распахнув глаза в изумлении. Даже не видя, Кейт почувствовала, что дверь в бар за ее спиной отворилась и посетители разошлись в стороны. Она обернулась вместе со всеми посмотреть, что стряслось.

В дверях стоял Адам. Он задержался на улице, чтобы выкурить сигарету, и поэтому пришел последним. Кэйт сочувственно посмотрела на него. Местные уже знали, что он нашелся, но сегодня он появился в деревне впервые, и люди не могли скрыть шок, увидев его во плоти. Ей стало его немного жалко.

И тут она поняла, что Адам смотрит на нее. Нет, не на нее, на Эву.

Кэйт повернулась обратно к бару. Эва так и продолжала наливать шампанское: рука ее застыла в воздухе, жидкость переливалась через край фужера и стекала на стойку.

— Эй! — окликнула ее Кэйт.

Эва пришла в себя и с ужасом взглянула на лужу, растекшуюся на стойке. Тем временем разговоры возобновились, толпа снова сомкнулась, а Адам — Кэйт это знала — направился к столику своей семьи. Она слышала, как с ним здороваются и как шепчутся потом за его спиной.

— Ой, прости, — воскликнула Эва. Казалось, барменша готова расплакаться. — Я открою новую бутылку.

— Пустяки. Подумаешь, пара капель.

Господи! Похоже, у нее с Адамом было все очень серьезно. Кэйт и не подозревала ни о чем подобном. Эва промокнула лужу салфетками, продолжая предлагать новую бутылку.

— Я очень извиняюсь, — повторяла она.

— Не стоит, — отмахнулась Кэйт. — Не волнуйся. Незачем плакать о пролитом шампанском.

Она тихо рассмеялась, продолжая радоваться своему хорошему настроению.

— Нет, — упрямо повторила Эва. — Я виновата.

Кэйт взглянула на Эву, а та взяла ее руку и слегка сжала в своей. В недоумении Кэйт уставилась на Эву. Та, в свою очередь, пристально смотрела на нее, словно желая, чтобы Кэйт что-то поняла.

Кэйт покачала гол (ж ой, ничего не понимая. Эва отпустила ее руку и, повернувшись к другому бармену, что-то сказала, а потом пошла в другой конец стойки и, откинув верх, выскользнула через дверь, ведущую в квартиру хозяев.

Элен

— Сегодня вечером нужно что-то покрепче, чем вино.

— Что вам принести? — спросил усталый издерганный бармен. Помогавшая ему женщина куда-то ушла, и он остался с одним помощником-подростком, едва достигшим совершеннолетия.

— Виски, — заказала она.

— Что?

— Виски.

— Не слышу вас, мадам, говорите чуть громче.

— Господи, да я же сказала: виски, — рявкнула Элен.

Она не оборачивалась — и так ясно, что все услышали. Ну и что?

— «Джеймсон», «Джонни Уокер», «Мидлтон»?..

— Просто!..

Бармен сделал шаг назад, и на его лицо опустилась маска профессиональной вежливости, исключающая дальнейшие замечания. Он выбрал стакан, но не стал наполнять его из дозатора, а просто поставил на стойку и, достав из-под нее бутылку, отвинтил пробку.

Элен следила за тем, как он наполняет стакан, а он смотрел на нее, ожидая кивка.

Он налил одну порцию, вторую, на третьей она резко кивнула.

— Спасибо, — сказала она. — Простите.

Он кивнул. Элен сделала большой глоток и повернулась к братьям и сестрам, старательно делавшим вид, что ничего не заметили. Кроме отца — он, прищурившись, смотрел на нее, пока сидящая рядом с ним невеста, ни о чем не подозревая, продолжала болтать о чем-то с Адамом.

Когда бармен отдавал ей сдачу, Элен схватила его за руку.

— Женщина, которая с нами сидит, вы ее знаете?

Бармен даже не переспросил, о ком это.

— Да, конечно, Ана. У нее пекарня в Веке-форде. Пару раз заходила сюда с вашим отцом.

— Пекарня? — моргнула Элен. О каком же магазине говорилось в новостях? Господи, ну почему же она так и не прочла ту заметку? Потому что думала только о том, что произошло тринадцать лет назад. Вот почему! В голове полный кавардак.

— Элен! — донесся от стола голос Фрейзера.

Она поблагодарила бармена и вернулась на свое место. Теперь с Аной говорил Райан, а все остальные слушали, как он рассказывает ей о своих писательских потугах и о том, сколько прожил в Италии.

— Это вроде блога о путешествиях? — поинтересовался Адам.

— Что-то в этом роде. Это личные записки экспата, реабилитирующегося от зависимости, исцеляющегося с помощью новых впечатлений и бла-бла-бла-бла. Стараюсь, чтобы получилось с юмором, но я же себя знаю: получится нечто среднее между «Дорогой» и «Войной и миром».

— Если бы, — съязвил Джеймс.

— У тебя получается очень смешно, Райан, — сказала Клио. — Иногда даже намеренно.

Райан ухмыльнулся. Элен видела, что ему неловко рассказывать о себе, когда все понимают, что для него это все серьезно.

— Похоже на дневник наркомана, — заметил Фрейзер. — Я не пытаюсь острить, сынок, но ты и вправду думаешь, что на этом можно что-то заработать? По-моему, такие дневники ведут для того, чтобы примириться с реальностью, а?

Все молчали.

— Фрейзер, — наконец подала голос Дна. — Если это помогает твоему сыну, это же хорошо, разве нет?

Элен с удивлением посмотрела на нее. Остальные тоже опешили. Отец улыбнулся невесте.

— Ну конечно, хорошо, — он погладил ее руку, лежащую на его плече. — Не обращайте на меня внимания. Иногда я открываю рот и слышу своего отца. Суровый был старикан. Лишь бы тебе была польза, а, Райан?

Дна одарила его улыбкой. Элен не могла не почувствовать растушую симпатию братьев и сестер к этой женщине. Она приподняла бровь и сделала еще один глоток, мысленно желая, чтобы алкоголь подействовал побыстрее.

— Виски, Элен, — снова заговорил отец. — Надеюсь, ты не пытаешься залить тоску?

— С чего это мне заливать тоску?

— Ни с чего, — произнес Фрейзер невинным тоном. — Просто немного беспокоюсь. Насколько я помню, последнее время ты особенно не выпивала.

— Да уж, уик-энд получился интересным для всех, — сказала Кэйт, и Элен почувствовала прилив любви к сестре.

— Лично я просто наслаждаюсь тем, что в кои-то веки не я в центре местных слухов, — заметил Райан. — Молодец, Адам.

— Кому интересно, о чем говорят люди? — фыркнула Клио. — Меня всегда больше беспокоило то, о чем они не говорят. Деревенская жизнь, привыкай, Ана. Весь город обсуждает чью-то интрижку, но никто не станет говорить о том, что кто-то избивает до полусмерти жену или что чья-то дочь вскрыла себе вены. Тут такое говнище творится, большие города отдыхают.

— Не так уж много здесь происходит, — укоризненно возразил ей Джеймс.

— Чушь собачья, — отрезала Клио. — Подросткам здесь нехер делать. Сам знаешь. Потому-то и начинают искать на свою задницу приключения. Как все мы. Здесь половина женщин