— Ясно, — ответил я. — Иди досыпай, я, кажется, знаю, у кого спросить. И не только про отмычку. Накопилось вопросов…

Глава 9. Hell no, we won't go!

Кери я нашёл наверху. То есть сначала я думал встретить его по дороге в школу, но, не дождавшись там, обнаружил тут. Прогуливает, засранец.

— Люди бывают двух типов, — сказал я внушительно. — Одни сидят на трубах, другим нужны деньги.

Парень чуть не навернулся со своего насеста, испортив мне цитату.

— Док! Ты…

— Я. Не ждал?

— Ждал, — вздохнул он печально. — Особенно когда это увидел.

Он развернул ко мне нот и запустил плеер. Камера снимала со спины, видимо, от кафе, так что лица не видно, но куртка — да, куртка характерная.

Бац, бац, водитель выпал. С этого ракурса видно — да, не жилец. Дверь, девчонки выскакивают, я хватаю Оньку, закидываю на плечо, она закрывает моё лицо с этой стороны. Но вряд ли там была одна камера.

— И что ты понял из увиденного? — спросил я тоном учителя литературы.

— Что ты настоящий крайм, а не понты колотишь, как Пупер. Завалил кланового бойца с одного выстрела сквозь дверь, выбил движок у их лайбы, вытащил детей и всё тебе норм. Я бы неделю в обмороке лежал. Права Дженадин, я ссыкло.

Я не стал говорить, что в водителя попал случайно, и вовсе не собирался никого убивать.

— Кстати, о Дженадин…

— Понял, понял, она твоя, я отвалил, всё такое… — уныло сказал Кери. — Да мне теперь ей в глаза смотреть стыдно после того, как я так на рынке слился.

— Стыдно, а придётся, — сказал я твёрдо. — Мне нужна твоя отмычка. И ты вместе с ней, потому что учиться пользоваться мне некогда.

— Откуда ты знаешь…

— Что у тебя есть отмычка? Сложил два и два. На рынке ты пасёшься регулярно, тебя там знают, ты знаешь ассортимент и цены, в твоём чулане полно хлама. На одной дышке так не поднимешься. Я сразу предположил, что ты краймишь по мелочи, а когда посмотрел на цены, то убедился окончательно. Для дилера ты мелковат, для грабежей трусоват, в хакинг не умеешь, значит, работаешь по железу. Обносишь кондоминиумы?

— Только нежилые! — признался Кери. — Те, которые закрыты. На окраинах рулят кланы, там все кварталы поделены, и чужаку сразу башку отшибут. Но в центре тоже хватает пустующего жилья. Как правило, там ничего интересного, но иногда мне везёт.

— Хватай отмычку и погнали, форточник хулев.

— Кто?

— Неважно. Бегом марш!

***

— Вообще не проблема, — сказал Кери гордо. — Моя приблуда может вскрыть двери даже… Неважно где. А тут вообще ниочём.

Он ткнул плоской коробочкой в косяк сдвижной двери. Коробочка пискнула, дверь щёлкнула. Я нетерпеливо открыл и вошёл.

Игрушки. Огромное количество мягких игрушек. Они самодельные — сшитые из одноразового постельного белья, бесплатных маек, набитые наполнителем из подушек. Вот откуда у Дженадин навыки шитья! Большие и маленькие, симпатичные и корявые, удачные и не очень, они заполнили все свободные поверхности маленького жилого отсека, и я не сразу разглядел среди них саму девушку. А когда разглядел…

— Так, бегом все отсюда, — рявкнул я на заглядывающих в дверь ребят. — Нашли, блин, зрелище.

Они отпрянули, но, конечно, тайное хобби Колбочки перестало быть тайным. То-то она меня пускать не хотела. Стесняется.

— Шоня! — крикнул я вдогонку.

— Да, прем? — красно-рыжая причёска снова засунулась в дверь.

— Сбегай за моей сестрой, пожалуйста. Скажи, надо порисовать.

— Порисовать?

— Не спрашивай, просто сделай.

— Есть, мой прем! Слушаюсь, мой прем! Уже бегу, мой прем! Уже убежала, мой прем!

Вот язва.

Дженадин без сознания, дышит еле-еле, но пульс колотит и температура фебрильная. Приложил ухо к груди — крепитация и влажные мелкопузырчатые хрипы. Незалеченная простуда переросла в пневмонию. Кожные покровы гиперемированы, носогубный треугольник цианозный, дыхание поверхностное, учащённое. Скорее всего, сильно снижено давление, но померить мне нечем.

— Всё плохо, Док? — спросил заглянувший в дверь Кери.

— Паршиво, — признал я.

— Она может умереть?

— Если не лечить, да. Где там Нагма?

— Я тут, братик!

— Заходи. И закрой дверь.

Через час мы были вынуждены признать, что Аллах не хочет смотреть нашими глазами. Ни вместе, ни по отдельности мы не ловим референс. Только бумагу извели.

— У меня без тебя ничего не выходит, — признаёт Нагма. — Мне кажется, что пока ты не можешь, не смогу и я. Ты слишком важная часть меня, братец.

— Почему мне так плохо? — почти неслышно спросила Дженадин.

— Ты сильно заболела. Выпей вот это.

— Что это?

— Просто горячая сладкая вода. Тебе нужна жидкость и энергия. Нагма, проследи, чтобы она регулярно пила. Если сможет есть — принеси ей чего-нибудь горячего и жидкого, обратись к Шоньке, она поможет. Побудешь с ней, сестричка?

— Она не умрёт, братик? Я испугаюсь, если умрёт.

— Не умрёт. Немного времени у нас есть, я постараюсь успеть.

Дженадин глухо тяжело закашляла, сплюнула ржавую мокроту в подставленный стакан.

***

Пойти одному мне не дали — Шоня решительно заявила, что, раз мы корпа, то и действовать должны, как корпа. То есть вместе. Я не нашёл, что возразить. Одному мне проще, но раз уж я это затеял, придётся соответствовать.

За Шоней немедленно прилип Лендик, а Зоник пошёл уже за компанию. Кери, что характерно, не вызвался, только потупился и глазки отвёл. Я и не ожидал. Да оно, пожалуй, и к лучшему — его знакомства на рынке не стоит связывать с нами.

Рынок встретил полупустыми рядами — ещё слишком рано для полноценной торговли, продавцы соберутся ближе к вечеру. Однако нужный мне ларёчек не закрыт, продавец — пожилой татуированный дядька с оптическими имплантами — перебирает свой товар, не ожидая покупателей.

— Приветствую, уважаемый…

— Зовите меня просто Фарма.

— Раз знакомству, Фарма.

— Какой вежливый юноша! — улыбнулся он идеальными, слишком белыми для настоящих зубами. — Но, боюсь, буду вынужден вас разочаровать, я не торгую препаратами наркотического ряда, даже дышкой. За ними обращайтесь к химдилерам.