Видны следы спешной вечерней уборки, но бардак в квартире безнадежный. Почти везде раскиданы какие-то бумаги. Тесты по химии, похоже, проверили наполовину – они развалившейся горкой соседствуют с невысокой стопкой толстых кожаных блокнотов.

Опасливо открыв верхний, смотрю на страницы, покрытые компактными завитушками и систематизированными петлями.

– Думаешь, здесь его исследования? – спрашиваю, не повышая голос.

Кэл смотрит мне через плечо – изучает страницы с зашифрованными записями и негромко присвистывает.

– Ага. Все три блокнота исписаны?

Я быстро пролистываю блокноты: стараюсь не шуметь, чтобы Дэвид не засек нас роющимися в его вещах, и убеждаюсь, что они действительно исписаны от корки до корки.

– Тут столько информации! Сможешь прочесть хоть что-нибудь?

– Если будет время как следует ознакомиться с его стилем? Да, наверное. Прямо сейчас для меня они – такая же тарабарщина, как и для тебя.

– Ладно. – Закрываю блокноты и складываю их в том же в порядке, в каком нашла. – Тем важнее уговорить Дэвида помочь нам. – Я двигаюсь в глубь квартиры. – Доктор О’Коннелл? Это Ханна Уолш. Мы договаривались встретиться сегодня утром. – Я почти кричу, а ответа до сих пор не слышно.

На тесной кухне чисто, если не считать горелой яичницы на сковородке и остывшего тоста на тарелке. Дымом еще пахнет, но уже застоявшимся. Дэвид опаздывает? Он бросил убогий завтрак и побежал купить что-нибудь вкусное?

Где-то плещет вода, и я иду на этот звук в ванную. «Спасибо тебе, Средняя Сестра!» Воздеваю глаза к потолку, хотя понимаю, что на земные дела Богиня не влияет.

– Дэвид, простите! – Стучу в дверь ванной комнаты. – Не хочу беспокоить вас, но… – От удара дверь распахивается, пар валит в коридор. Я отвожу глаза, лицо заливает горячий румянец. – Черт, простите! Я не хотела…

Отвечает мне лишь вода, льющаяся в ванну.

– Доктор О’Коннелл? С вами все в порядке? – Кэл подходит ближе и вглядывается в заполненное паром помещение. – Доктор О’Коннелл? – В голосе парня звенит тревога, и когда другой Заклинатель не отзывается, Кэл поворачивается ко мне. – Ханна, ты не попробуешь?

– Хорошо, – отвечаю я, мысленно обращаюсь к частицам воды, висящим в воздухе, и энергия стихий гудит в груди. Магическая сила покалывает кожу, и я думаю о Морган. О том, как ее улыбка озаряет душу. Тяжелая дверь, блокирующая дар, превращается в прозрачный занавес. Я тянусь сквозь него и подчиняю себе пар.

Воздух скользит по коже, шепчет об опасности, и внезапный ужас вырывает магию из-под контроля. Стремительным жгучим потоком по спине течет боль, колени подгибаются. Я падаю на пол, пачкаю брюки чем-то влажным.

– Нет! Нет! Нет! Нет! – Подползаю к неподвижному телу Дэвида и зажимаю крохотное отверстие у него в груди. Кровь покрывает пальцы, впитывается в одежду. Я закрываю глаза, чтобы блокировать панику при виде отрешенного лица Заклинателя. – Пожалуйста, не умирай! Пожалуйста!

За опущенными веками калейдоскопом кружатся жуткие воспоминания. Джемма, истекающая кровью в автомобиле: рана делает воду розовой, потом красной, а машина неуклонно идет ко дну. Лужа крови на полу в доме Вероники. Саванна, привязанная к стулу. Вот она говорит, что в мою бывшую стреляли…

Папа, закатывающий глаза и бьющийся в конвульсиях.

Горло сжимается, я сильнее давлю Дэвиду на грудь. Никто больше не умрет. Охотники никогда никого у нас не отнимут.

Но потом я осознаю, что касаюсь холодного тела. Грудь Дэвида не вздымается. Теплая рука Кэла настойчиво тянет меня за плечо. Я заставляю себя посмотреть на доктора О’Коннелла – как следует посмотреть.

Глаза у него остекленевшие, невидящие. Стоящий позади Кэл пытается поднять меня на ноги.

– Ханна, пойдем! – зовет он. В голосе у него паника, и я гадаю, сколько раз он меня окликал. – Надо отсюда выбираться.

Я киваю, с трудом встаю, поскользнувшись на крови, хватаюсь за стену, чтобы не потерять равновесие. Кэл прав: здесь оставаться нельзя. Охотники могут вернуться. Кто знает, вдруг они уже вызвали полицию и надеются, что нас поймают на месте преступления.

Живот сводит судорогой. Когда мы добираемся до кухни, я оглядываюсь. Везде, где я ходила, – кровавые следы. На всем, чего я коснулась, – кровавые отпечатки.

Спешу к раковине, включив кран с водой, чуть ли не до дыр тру ладони, выскребаю кровь из-под ногтей.

– Ханна, быстрей.

– Мне нужно отмыться. – Тру и скребу руки, пока кожа не начинает гореть под струей воды. – Надо все-таки позвонить в полицию. Нет! Лучше сообщить Арчеру.

– Сперва мы должны отсюда выбраться. – Кэл выключает воду и, схватив меня за локоть, тащит к входной двери мимо гостиной с архивом доктора О’Коннелла.

Я бросаюсь за тремя блокнотами в кожаных переплетах, но Кэл меня удерживает.

– Отпусти! Они нам необходимы!

– Ты насквозь промокла и в крови испачкалась, – говорит Кэл так буднично, словно напоминает, что небо синее. – Я их возьму. – Он выпускает меня и заталкивает блокноты в борсетку. – Теперь пошли.

Я не сдвигаюсь с места, поэтому Кэл опять хватает меня за руку и тащит. Стоит сделать шаг, и окно, перед которым я стояла, бьется вдребезги. Стена взрывается гипсовыми фонтанчиками.

– Что это было? – Кэл заставляет меня сесть на корточки, и я прижимаюсь к нему.

Младший агент Совета стискивает мое плечо.

– Не паникуй.

– Я и не паникую.

– Паникуешь, а должна сосредоточиться. – Кэл выжидает, пока я не встречаюсь с ним взглядом. Бьется еще одно окно. Горка тестов по химии взлетает в воздух. – В нас стреляют, но все будет хорошо.

– В каком мире это «хорошо»? – Взываю к магической силе, но не чувствую ничего. Даже боль не ощущаю.

Разбивается очередное окно: Охотники, а я думаю, что это они, пробуют разные ракурсы. Высокий стеллаж справа ломается и падает, книги разлетаются по полу.

– Это что, пули? Почему Охотники не стреляют в нас препаратом? Они пытаются нас убить!

Кэл достает из борсетки два пузырька: один с кремовым содержимым, другой – с черным как смоль.

Кремовое снадобье Кэл льет на нас обоих – оно падает на кожу, как песок.

– Что ты сделал?

– Я ведь обещал тебя защитить. – Кэл завинчивает крышку на пузырьке и убирает емкость в борсетку. – Свет вокруг нас будет преломляться. Невидимками нам, конечно, не стать, но разглядеть теперь сложнее.

Мимо нас рикошетом бьет еще одна пуля.

– А здесь что? – Дрожащим пальцем показываю на черный пузырек.

– Это снадобье поможет нам исчезнуть. – Кэл поправляет борсетку и протягивает мне руку. – Ни при каких обстоятельствах не отпускай меня, поняла?