полностью, поднимались на второй этаж. Бросали кое-как привезенные запасы еды (в Гамбии она стоила намного дороже, да и такого выбора, как в Дакаре, там не было) и сменную одежду. После чего я немедленно отправлялся под душ, а Григорий тем временем доставал большущие стаканы, лед, виски и минеральную воду. После моего выхода из ванной он в свою очередь заходил туда, а я готовил живительную смесь. Первый бокал выпивался без слов и сразу же наполнялся по второму разу. Вот теперь можно было и закурить и поздравить друг друга с благополучным прибытием.

О профессиональной стороне пребывания в Гамбии я уже вкратце упоминал. Хочу только отметить, что так называемых «записей бесед» мы вдвоем в месяц делали больше, чем все остальные дипломаты в Дакаре. Это свидетельствовало и об интенсивности деловых контактов, и о необходимости их фиксировать. А посему перейду к бытовым аспектам гамбийской действительности.

Это была крайне маленькая, но весьма активная в разнообразных торговых операциях страна. Где-то полуконтрабанда, где-то просто посредничество в перегонке товаров из одного места в другое. Так, например, в товарообороте с нами значительное место занимал импорт спичек. Закупали их столько, что, казалось, берут их просто на дрова. Но вот как-то подходит ко мне торгпред и говорит: гамбийцы вдруг отказываются от ранее заключенных контрактов. Начали выяснять, что же случилось с нашими спичками. Может, отсырели и перестали зажигаться? Объяснение оказалось крайне простым. На протяжении ряда лет на спичечных коробках у нас одним из изображений был верблюд. Именно такие и пользовались спросом в окружающих странах. Затем мы его поменяли на что-то другое, и вот те на – потеряли выгодный рынок.

Впрочем, спички нас в Банджуле особо не интересовали. А вот списки заказов от друзей-приятелей из Дакара мы с собой привозили весьма солидные. На втором месте шли модели автомашинок всех возможных марок, изо всех стран мира. Просили их приобрести для детей, хотя некоторые отцы и сами вожделенную коллекцию собирали с удовольствием. Третье место занимали тогда тоже недавно появившиеся конструкторы «Лего» – от простейших «складышей» до сложных композиций в виде каких-то многоэтажных сооружений. Были еще просьбы об английских пластинках, иногда о шмотках и еще о чем-то. В Сенегале все это наличествовало, но стоило на порядок дороже. Понятно, скажет внимательный читатель, а что же автор забыл назвать первое место?

Смущенно опущу голову. Ведь речь снова пойдет об изделии № 2 Баковского завода, об «аналогах» которого уже упоминалось в главе о Дагомее. Да, именно о них – прекрасного качества английских презервативах. В Гамбии имелась организация «Фэмели плэнниг», в которой эти самые предохранительные штуки местным аборигенам выдавались бесплатно. Посторонние же могли их приобрести по крайне низкой цене. Мы с Григорием закупали их для членов совколонии в Сенегале (а те ведь отсылали эту продукцию еще и в Москву) целыми коробками. Продавщицы смотрели на нас с определенным изумлением (а может, и с восхищением?) – вот они какие, оказывается, эти русские ребята! На сем, пожалуй, о Гамбии пока хватит. Время вернуться в Сенегал.

Советская колония в этой стране была довольно многочисленной. Помимо посольства, наличествовали торгпредство, аппарат экономсоветника, культурный центр, преподаватели (один из них, мой приятель Автандил, был хореографом в местной балетной школе), несколько журналистов, представитель «Совэкпортфильма» и еще кто-то. Большой коллектив представляли собой судоработники, работавшие по вахтовому методу, занимавшиеся текущим ремонтом заходящих в Дакар наших промысловых и торговых кораблей. Одним словом, количество сотрудников, многие из которых состояли в рядах КПСС, было значительным. Но все же не настолько, чтобы у нас был освобожденный секретарь «профсоюзного» комитета. Точнее, был в посольстве 1-й секретарь Володя Чашников из аппарата ЦК КПСС, которого нам предстояло переизбрать этим самым секретарем, но на него были возложены и какие-то конкретные обязанности по дипломатической работе.

И вот – сюрприз. Из Москвы приходит депеша, что Чашникова переводят советником в Гвинею, где он будет уже именно освобожденным. А своего собственного нам поручается избрать из имеющегося состава. Посол, видимо, какое-то время размышлял, а потом вызвал меня и сказал: «Ну что, дорогой товарищ Котов, придется нам свой выбор остановить на тебе». – «За что?» – только и смог вымолвить я. Но Георгий Арташесович был непреклонен – другого варианта нет, так что дерзай, а я тебе во всем помогу.

Так на меня были возложены дополнительные функции. А они оказались весьма хлопотными. Регулярно надо было готовить и проводить заседания объединенного парткомитета, партийные собрания и, соответственно, оформлять их протоколы. С каждой ежемесячной диппочтой я отправлял в отдел работы с загранкадрами ЦК КПСС объемистый конверт с документами. Выдали мне специальную медную печать и сургуч, коим я этот пакет опечатывал. Нашлось, правда, и другое применение этим атрибутам. Но об этом чуть позже.

Ну а теперь, пожалуй, пора бы и перейти к отдельному сюжету – изложить свои впечатления и воспоминания о тех людях, с которыми довелось и трудиться, и проводить свободное время. Начну, как и положено, с посла Георгия Арташесовича Тер-Газарянца. При этом сделаю это не с начала, а скорее с конца. А точнее – с прощального ужина по случаю моего убытия из Дакара по окончании срока командировки. Вот в этот момент со всей свойственной мне прямотой я наконец-то смог выложить откровенно, что я думаю о своем начальнике и его супруге. В тезисном виде это выглядело так: «Георгий Арташесович, теперь я могу в лицо сказать вам то, что уже не раз говорил своим друзьям за вашей спиной. Конкретно: я рассматриваю службу под вашим началом, как орден, доставшийся мне за работу с предыдущими пятью послами. А Елену Тадевосовну я называю втайне от нее ходячим очарованием». И это была чистая правда.

У меня были прекрасные деловые и дружеские отношения и с моим последующим и последним, седьмым, послом Юрием Михайловичем Хильчевским (потом уже я и сам стал таковым), но все же Тер стоит на особом месте. Попытаюсь объяснить почему. Но прежде – о его весьма многоступенчатой, с определенными перепадами биографии. Сначала, как это уже случалось, обращусь к Википедии. Там его описывают так: политический и государственный деятель Армении, СССР и России, дипломат. Все правильно. Но до этого надо сказать, что среднюю школу он окончил 21 июня 1941 года. Как сам мне рассказывал, собрались с однокашниками отметить это событие, засиделись до утра, а тут сообщение: Германия объявила и начала войну против Советского Союза. Тер, прошедший в школе военную подготовку, сразу ринулся в военкомат и вскоре рядовым отправился на фронт. Воевал, судя по всему, доблестно,