Он ищет что-то в скале. Глубоко в скале, в узком проеме, куда приходится лезть вслепую. И, конечно, в темноте. И ему страшно. Лукас понятия не имеет, что туда могли запихнуть священники; перед этим он, конечно, опросил всех, кого только мог, разбросал сети, использовал весь свой шарм, но никто ему ничего не сказал, даже девушка. Спускаясь вниз, он еще надеется, что наткнется лишь на классический плазмодиальный дисплей, на котором снова придется что-то писать, но потом видит скалу, и надежда его покидает. Тут что-то другое.

Кончики его пальцев скользят по слизкой поверхности. «Натеки, – думает он. – Обычная карстовая пещера, оттуда и ощущение морозной влажности. Или же там грибы; но что меня может удивить в ӧссенских грибах?»

Лукас твердит себе: «Ничего не найти, ничего не потерять». Эта мысль держит страх в узде. До определенного момента.

Рё Аккӱтликс.

Какое заблуждение.

Его голова упала на грудь. Лукас вздрогнул и на мгновение очнулся. Действительность вторглась в его мысли и развеяла туманные образы. Девушка как раз забрала упаковку от использованного геля, энергично встала и отряхнула комбинезон. Она что-то говорила: до Лукаса долетали обрывки слов.

– Вы меня слышите? Ничего серьезного… конечно, гель не снимать… проверять температуру… через два дня на осмотр…

Лукас перестал слушать.

– Я ожидал, что ты примешь это решение, абӱ Лӱкеас Лус, – говорит ӧссеанин. – Тебе не нужно объяснять, какое большое политическое значение имеет это таинство. Планетарной ветви Церкви придется признать его силу и в дальнейшем обращаться с тобой как с верующим, которого Аккӱтликс озарил светом своей милости. Для тебя так будет намного безопаснее…

На лице ӧссеанина блестит лукавая улыбка.

– Конечно, если ты меня чем-нибудь не расстроишь.

– Я постараюсь соответствовать ожиданиям, – выдавил из себя Лукас предписанный ответ.

Старик смеется:

– Да, разумеется! Постараешься и оправдаешь ожидания. В тебе есть и восприимчивость, и необходимая твердость; а еще тот самый вид храбрости. У меня нет опасений, что ты отступишь в трусости, абӱ. Намного больше я боюсь, что те же прекрасные качества, которые дают тебе столько преимуществ, в конце концов могут увести тебя на совсем другую, незнакомую тропу. Ведь легко подвергнуться искушению… особенно если переоцениваешь себя и недооцениваешь опасность.

– Это… я бы… не хотел бы… – заикается Лукас.

Старик одним движением руки обрывает его речь.

– Я знаю, Лӱкеас Лус. Пока ты меня не предавал.

И вновь этот коварный смех; уши ӧссеанина от веселья колыхались, как плавники камбалы.

– Пойдем. Я кое-что покажу.

Он кивает и шагает первым. Перед ними коридор в корабельном стиле, сплошной камень и металл. Черный платок ӧссеанин не снимает с глаз ни на минуту, но совсем не кажется, что ему трудно ориентироваться. Лукас ожидает, что тот иногда то тут, то там коснется кончиками пальцев стены, что будет считать шаги или камни. Но старику ничего этого не нужно. Он не боится своим огромным носом врезаться в стену, не шарит руками перед собой. Его руки, с достоинством сложенные на груди, теряются в складках широких рукавов. Лишь в тот момент, когда коридор расширяется и его перегораживают внушительные стальные двери, он вдруг протягивает руки вперед, и его ладони с точностью чемпиона по прыжкам с парашютом ложатся прямо на тонкие символы, вырезанные на стали. Двери тихо раздвигаются в стороны.

– Сейчас ты стоишь в месте, которого не видел еще ни один чужак, – сказал в тишине ӧссеанин. – Порог Рекега! Это ключ к технологии Далекозерцания, к безопасности Гуёрдабёӧёре, к глубинным структурам Р-А-пространства. Многие представляют, что в Рекеге лежит источник огромной силы, но это не так. Рекег – лишь ее зеркало. В нем сила отражается, а не зарождается. Я привел тебя сюда, чтобы ты понял, как мало у нас времени. Это единственное место, где ты сможешь понять.

Посмотри, абӱ Лӱкеас Лус.

Снаружи, в космосе, начало уже положено.

– Посмотрите на меня!

Образ ӧссенского коридора и дверей ускользнул обратно во тьму.

– Очнитесь! Ну же, попробуйте встать на ноги! – приказывала парамедик и поднимала его руки, чтобы привести в чувство.

Другой рукой она проводила над ним пищащим сканирующим датчиком.

– Я была уверена, что у вас нет внутренних повреждений, но если вы теряете сознание…

«Оставь меня в покое… пожалуйста… я хочу хотя бы минутку тишины! Мне нужно сосредоточиться! Там, внутри, в этих дверях… мне нужно досмотреть до конца! – мысленно умолял Лукас, но это не возымело успеха. – Ну же, девочка! Пусти меня!»

Молодая девушка испуганно отняла руку… будто услышала его.

– Извините. По всей видимости, сотрясения мозга у вас нет, но картина столь нетипичная, что я все-таки позову носильщиков, чтобы…

Лукас открыл глаза. Все-таки он не выдержал.

– Ни в коем случае! – выпалил он и попытался встать.

– Что вы делаете? Осторожно! Ваши руки…

– …выглядят как когти зомби; да, я не спорю, – прервал девушку Лукас.

Он собрал всю энергию и заговорщически ей подмигнул. Затем с улыбкой вытащил пальцы из клетки дезинфекционного излучателя. Синеватый слой геля затвердел, как старые струпья. С тех времен, когда он давным-давно подобными повязками лечил последствия одного ӧссенского таинства, эти технологии, очевидно, сделали большой скачок. Он не чувствовал абсолютно ничего.

Руки.

– Если ты уедешь, абӱ Лӱкеас Лус, все выпадет из твоих рук, – говорит ӧссеанин. – Расстояние не играет роли. Такое давление может исходить откуда угодно. Спрятаться негде. Потому ты должен остаться у источника, ты должен с ними говорить. Должен говорить. Говорить, держать все под контролем. Ты сможешь придумать подходящую стратегию. Переговоры – твоя самая сильная сторона. Мир Хиваив…

Голос вдруг затих. Лукас заметил, что одновременно ослабла и головная боль. В геле, должно быть, был какой-то сильный анальгетик, который проник в кровь и устранил все последствия ударов.

– Никаких носилок. Я в полном порядке. Пойду посмотрю на поезд, – заявил он и потянулся за своим нетлогом.

– Но ведь еще минуту назад вы… – начала девушка.

– Пока сидел тут, я хорошенько отдохнул, – заверил ее Лукас и застегнул нетлог над верхней границей ожогов.

Дальнейшие попытки лечения нужно было решительно пресечь. И присоединиться к телеконференции. Сейчас же. Быть может, несуществующий ӧссеанин имел в виду другое, но Лукас истолковал его слова по-своему.

«Остаться у источника?» Конечно. Без сомнений.

Лукас должен был остаться у источника, чтобы контролировать, как медианты будут работать на него и фомальхиванина.

* * *

С

уществовали вещи, которых Фиона Фергюссон о себе не знала.

Например, она не подозревала, что способна так ненавидеть.

Она сидела на диване перед телестеной и яростно дергала