Вскоре после отставки Лужкова Хуснуллин сообщил прессе, что Мосгорнаследие намерено поддержать новый проект расширения предмета охраны «Детского мира», подготовленный независимыми специалистами [Архнадзор2011]. Но в 2011 году это решение не осуществилось, хотя мэр продлил срок завершения проекта до 2013 года [Detsky 2011]. Когда 28 декабря 2011 года Архнадзор зафиксировал крупные работы по разборке внутренних конструкций, движение обратилось в мэрию с просьбой остановить работы [Архнадзор 2011]. На следующий день представитель Мосгорнаследия заявил, что город потребует внести изменения в проект реставрации «Детского мира», перед тем как утверждать его, и раскритиковал подрядчика за сокрытие от общественности подробностей реконструкции [Власти 20116]. На общественных слушаниях, состоявшихся в середине января, независимые эксперты подвергли сомнению уверения застройщиков о том, что интерьер пришлось уничтожить из-за аварийности конструкций [Эксперты 2012]. Однако девелопер настаивал, что первоначальные конструкции были сооружены небрежно и состояние здания небезопасно [Карев и др. 2012]. Под давлением мэрии застройщик разрешил доступ в универмаг, но спор продолжался.

12 марта Союз архитекторов России заявил, что поддерживает позицию градозащитников [Союз 2010]. На следующий день городские власти официально изменили цель строительных работ [Мэрия 2012]. В начале июня застройщик объявил, что проект «переделали на 90%», в том числе решили отреставрировать исторический атриум, а не заменять его новым. Доступ к нему теперь планировался со всех сторон, что должно было превратить атриум в «городскую площадь» [Концепцию 2012]. На контрасте с чрезмерной секретностью, годами окружавшей объект, архитектор нового проекта дал пространное интервью интернет-изданию «Газета.ги» [Здание 2012]. Однако в тот момент «реставрация» интерьера неизбежно означала появление новодела, поскольку в здании не осталось ничего, кроме строительного мусора. Вероятно, мнение большинства подытожил редактор интернет-журнала «The Village»: «Всё могло быть ещё хуже» [Болотов 2015]. Хотя городской чиновник утверждал, что конечный результат – «пример того, как государство плюс общественное мнение влияют на инвесторов» [Сопова 2012], Архнадзор назвал уничтожение интерьеров универмага «Детский мир» первым в списке главных утрат столичного культурного наследия 2012 года [Архнадзор 2012].

Мэрия и градозащитники: эволюция взаимоотношений

В пресс-релизе Архнадзора за 2013 год говорилось: «Некоторые позитивные сдвиги намечены, но разрушение исторической Москвы продолжается, причем масштабы потерь не уступают 2000-м годам» [Марат Гельман 2013]. Тем не менее, по мнению Коробьиной, «Департамент культурного наследия под руководством Александра Кибовского <…> проделал колоссальную работу», особенно в том, что касалось внедрения новых правил охраны исторического центра, судебного преследования за нарушение закона и повышения прозрачности процедур [D’Amora 2013]. В той или иной мере можно согласиться с обеими точками зрения.

Мэр Собянин следит за тем, чтобы его ведомства были профессиональными и не преступными. Мэр публично выражает озабоченность сохранением архитектурных памятников Москвы. Он открыл каналы связи с широкой общественностью и градозащитниками. Его подчиненные в определенных областях сотрудничают с активистами. Мосгорнаследие пытается повысить ценность старинной московской архитектуры в глазах столичных жителей. Мэрия учитывает общественное мнение, не желая вызывать публичное возмущение. Московский градоначальник пытается обеспечить более строгое соблюдение соответствующих законов, в то же время поддерживая доверие инвесторов.

Впрочем, проблемы и ограничения существуют до сих пор. Не каждое старинное здание можно сохранить, особенно если расходы на его реставрацию и содержание должны покрываться за счет городского бюджета. Доверие инвесторов и цели градозащитников зачастую конфликтуют между собой. Контракты и решения, унаследованные от прежней администрации, мешают серьезному отношению к законодательству и договоренностям. Интерес широкой общественности варьируется от случая к случаю; точно так же люди в большинстве своем готовы скорее «спасать китов», чем защищать малоизвестные, непривлекательные биологические виды. Население и инвесторы заинтересованы в экономическом росте. Возможности нового строительства в Старой Москве ограничены: парки уничтожению не подлежат; уплотнительная застройка встречает противодействие; реновация промышленных зон сложна и, как правило, затратна. Наконец, есть проекты, которые, судя по всему, представляют интерес для Кремля, который имеет решающее слово во всех вопросах.

Работа с населением, привлечение общественности

В январе 2011 года администрация Собянина провела интернет-опрос москвичей, касающийся их позиции в отношении сохранения столичного архитектурного наследия. Почти 77% опрошенных поддержали идею создания «заповедников в старых районах столицы, чтобы полностью сохранить старую Москву», снос старых зданий с целью обновления города поддержали менее 3% [Москвичи 2011]. Значимость исследования заключалась не только в его результатах, оно свидетельствовало о серьезном отношении новой администрации к общественному мнению. С тех пор мэрия регулярно проводит подобные опросы на самые разные темы [Опрос 2020]. Кроме того, была создана круглосуточная горячая линия по выявлению действий, наносящих ущерб объектам культурного наследия.

При Кибовском Мосгорнаследие предпринимало многообразные усилия по воспитанию бережного отношения к материальному культурному наследию города. Раз в два месяца это ведомство издает богато иллюстрированный журнал «Московское наследие», который распространяется бесплатно в 50 точках в центре столицы. Каждый выпуск можно скачать на сайте Мосгорнаследия[48]. Вдобавок к этому журнал вел свой блог на Tumblr[49]. Кроме того, Департамент культурного наследия опубликовал книгу «Москва, которая есть» – крупноформатное, цветное, щедро иллюстрированное фотографиями издание, посвященное отреставрированным столичным памятникам архитектуры; ее тоже можно свободно скачать[50]. Наконец, Мосгорнаследие организует тематические выставки и пешие экскурсии[51].

Мэрия проводила опросы населения и в связи с конкретными случаями. Один из таких случаев – предполагаемый снос Шуховской башни, о котором речь пойдет ниже. Другой – планировавшееся уничтожение Буденновского городка, жилого массива 1930-х годов в конструктивистском стиле. Весной 2013 года город вознамерился снести их и разрешить строительство современных многоквартирных домов. 40% нынешнего жилого фонда здесь составляют коммуналки, в некоторых до сих пор есть кухни с ваннами. Архнадзор и другие градозащитники настаивали на том, что все конструктивистские постройки необходимо сохранить, в том числе Буденновский городок и соседнее здание, в котором располагались Донские бани. По мнению города, следует сосредоточиться на ценности конкретных сооружений, а не целой архитектурной эпохи. Градостроители и градозащитники не сумели прийти к соглашению. Город провел опрос населения; подавляющее большинство его участников (84%) высказались за сохранение жилого массива в нынешнем виде. «Сносная комиссия» приняла решение оставить городок, хотя Донские бани впоследствии были снесены [Егорова 2013, Квартал 2013]. Для собянинской администрации подобный компромисс не является чем-то из ряда вон выходящим.

Частные вложения в сохранение наследия

Город не имеет возможности полноценно поддерживать и охранять даже то значительно сократившееся количество памятников архитектуры, которое унаследовала администрация Собянина. В январе 2012 года правительство Москвы приняло новую программу по привлечению частных инвесторов для восстановления отдельных старинных зданий, нуждающихся в ремонте. Столица предлагает аренду на 49 лет из расчета один рубль