что я тебя осуждаю? Я, скотина ты такая, радуюсь, что ты домой живой вернулся!

Он как-то странно выдохнул, почти хекнул, и немного растерянно сказал:

-- Что, даже спрашивать ни о чем не будешь?

-- Как это не буду? – удивилась я. – Я просто ждала, пока ты в себя придешь.

Он хмыкнул и сказал:

-- Пошли на улицу. Сегодня солнечно, хоть погреемся, – и зябко передернул плечами.

Рассказывал о ночной поездке он с паузами, без излишних подробностей и как-то очень не эмоционально. Я еще подумала, что женщина описала бы все-все – и запахи, и какой ужас она испытала, тыкая ножом в человека, и как все это ужасно.

Рассказ Оскара был сух, информативен и явно немного сглажен.

Когда он на пляже понял, что они идут грабить, он принял решение – постараться спасти купца. Если будет такая возможность. И Гайн ему эту возможность предоставил.

-- Купец таки кинулся на меня и чуть не прибил – кожанка была располосована весьма основательно, а вот на плече осталась только царапина. Зато купец пропустил хук слева. За спиной мужик прятал сына. Вот к мальчишке под ноги, на капитанскую койку, я его и сгрузил. Мы немного поговорили, а потом он подсказал, как вывести их с пацаном, – Оскар говорил как-то монотонно, похоже, не слишком желая вспоминать все это сам.

Если послушать краткий рассказ, то дальше все было просто – они прошли на другую сторону корабля и, отгороженные от суетящихся пиратов надстройкой каюты, отец и сын спустились по канату в воду и просто уплыли – на них к тому времени были плотно завязаны пробковые пояса. Вслед за ними Оскар отправил за борт тело Гайна.

ОСКАР

Я не врал ей. Просто не хотел рассказывать, что нам с Марусом пришлось убить еще одного из стаи и сработали мы на удивление ловко – заорать он не успел. И уж тем более не стал рассказывать, что трупам пришлось вспороть животы и привязать к ним грузила, чтобы не всплыли.

На наше счастье начал накрапывать мелкий дождь, луна окончательно скрылась за тучами, и поэтому, когда они с сыном уплыли к городу, я спокойно спустился в нашу с Гайном лодку.

Абордажные крюки были с двух сторон веревки. Один цеплялся за борт корабля, а второй вбивали в нос лодки, чтобы не отнесло волнами. Я обрезал веревку у самого крюка, толкнул лодку – пусть плывет, и вновь поднялся на судно. Это был самый опасный момент – меня видели и один из стаи даже буркнул неодобрительно:

-- Чо болтаешься? Грузить помоги…

-- Мне Гайн велел еще в капитанской каюте забрать остатки…

Он обматерил меня и, приняв новый тюк с товаром, отвлекся.

Корабль собирались поджечь, об этом говорили еще на суше, для этого везли кувшины с маслом и для меня это был очень важный момент – вовремя спрыгнуть. Я не обольщался насчет своей способности плавать. Камнем ко дну не пойду, но и до берега, куда плыть километра полтора, точно не доберусь.

Когда потянуло первым дымком, я понял, что пора. Прыгнув в воду и отплыв, сколько мог от разгорающегося корабля, я стал орать в темноту:

-- Маркан! Марка-а-ан!

Из темноты подплыла лодка и меня взяли на борт.

Узколицему я врал без зазрения совести – я точно знал, что не вернуться минимум двое.

-- Да откуда я знаю?! Я его в лодку довел, все сам видел – он спустился с поясом купца на себе, и еще прихватил тючок с какими-то инструментами медными, а мне велел еще в каюте барахло собрать. Там много добра-то было… Там меня кто-то и треснул по башке! Да не знаю я кто – со спины били! А очнулся – все кругом уже горит…

Маркан виновато добавил:

-- Его-то, – кивнул на меня, – никто не искал. А Шароха не дозвались и не нашли. Решили, что с ними ушел…

Узколицый слушал, морщился и, кажется, не слишком верил. Только и предъявить ничего не мог – меня вытащили из моря даже без куртки. В мокрой одежде не слишком-то спрячешь раздутый пояс с кучей монет – я стоял перед ним как голый, с прилипшей к телу одеждой и стучал зубами. Он только недовольно буркнул:

-- Узнаем… Все узнаем…

Глава 22

Глава 22

МАРИ

Слишком много информации и переживаний свалилось на меня одномоментно. Мне было и жаль Андрея, вляпавшегося в такую беду, и одновременно страшно за него.

Я никогда не считала себя хрупкой ромашкой, но все же последние события были слишком избыточны. Я ощущала сильную сонливость. Возможно, так защищалась моя нервная система. Ей просто нужен был отдых от этого безумия. Глядя, как я тру глаза, Оскар сказал:

-- Это хорошая мысль. Я бы тоже еще поспал.

Мы разбрелись по комнатам, и я мгновенно провалилась в темноту.

ОСКАР

Я не слишком понимал, как относиться к ситуации. В данный момент мне было просто жалко ее. Для моей современницы ляпнуться в такое беззаконие – серьезное испытание. Конечно, сейчас, она просто обуза, но я точно знал, что не брошу ни Оллу, ни ее.

Мари не брошу потому, что без меня она, скорее всего, пропадет. Ну, или в лучшем случае, пойдет в проститутки. А она – единственное, что связывает меня с прошлой жизнью и с прошлой личностью. Для меня это важно.

А Оллу не брошу просто потому что…

Черт, этот ублюдок и убийца, чье тело я занял, не вызывал ни жалости, ни симпатии. Сдох – туда и дорога. Я больше не буду себя грызть за то, что заменил его. Но то ли где-то в глубине его души все же была любовь к матери, то ли еще что-то сработало…

В общем, на данный момент, у меня есть семья. Придется изворачиваться, чтобы она уцелела.

Я еще посидел на улице, вздыхая и сожалея, что нет сигареты – очень бы сейчас пригодилась. Поганая привычка, кто спорит, но есть в ней свои плюсы.

Я понимал, что наш разговор не окончен. Надо будет выбрать выражения помягче, чтобы донести до Мари остальные факты. В конце концов, я задолбался гонять в голове этот порожняк – придет время – она и так все узнает.

Гораздо умнее будет сейчас пойти и нормально выспаться. Вода в море вчера была на удивление теплой, но вот когда меня