еще лучше. И контроль важен не только за сотрудниками, рабочими и даже начальством. Возьмем к примеру собак. Они хоть и не кошки, но тоже могут гулять сами по себе. И это надо контролировать. Наши электронщики разрабатывают чипы, которые уже используются. И не к ошейнику – это уже в прошлом, а под кожу. Разрез, неделя на заживление, потом собака бежит, как заново родилась. Хозяин смотрит в телефон и видит: куда бежит, на кого лает, кого кусает. Это надо знать. И на людях тоже. Уже есть добровольцы – пять или шесть. Молодые, без комплексов и они хотят. За деньги – да. Но они понимают важность. И мы понимаем. А кто не понимает, тот смотрит в прошлое. А наш вектор в будущем, конца его не видно.

– А медведи? – спросил переживающий за пингвинов. – Совершенно верно, и медведи. Каждому медведю по чипу. Ты идешь по лесу и знаешь, кто где живет, кто хочет тебя съесть, а кто просто гуляет. Хочу добавить. Я перед собранием связался с финансовым отделом и выяснил. Ваш отдел принес корпорации миллионы. Нет, десятки миллионов. А может больше, я забыл число. Это неважно. Вы себя окупили на много лет вперед, но это не дает вам расслабляться и заниматься глупостями. Права такого не дает. Многие задачи решены, но нерешенных еще больше. Контроль, контроль и еще раз контроль – это ваша и наша задача и девиз. Вы ее решали, решаете, и будете решать. Будете решать успешнее уже под руководством нового начальника отдела – Марио. Вы все его знаете. Мы долго думали, советовались, спрашивали мнения, все мнения одинаковые – Марио справится. Квалификация, опыт, здоровье, личные качества – все это ему позволит. Но есть пятна, конечно, как на солнце. Первое пятно – скромность. Второе пятно – мягкость. Но мы вместе это преодолеем. Мой отдел, мои помощники и ваш коллектив справятся, как один кулак. Зажатый и строгий. Никакой скромности у начальника отдела быть не должно. Какой-такой начальник, если он скромный? Он должен уметь стукнуть по столу. А если надо, то и двумя. Вы это понимаете. Иначе бардак, никакого коллективизма. Что касается мягкости, то это тоже преодолимо. Я лично буду контролировать. Все наказания будут жесткими. Забудьте единичку, все будет начинаться с двойки. И не думайте, что это Марио, думайте, что это я. Я потерплю. Вопросы есть?

– Почему не будет единичек? – зашумели в зале.

– Потому что нам всем надо взяться. И взяться так, чтобы быть впереди. Мы сейчас впереди нашей планеты, но это не предел. Это вы понимаете. Вскоре мы будем гулять по Луне и Марсу. А куда пошел ученый по Марсу? В какой кратер, на какую залез гору? Мы будем знать, вот тут на земле смотреть на экран и видеть, куда он пошел, сообщать, куда следует. Вот такая будет астрономия. – А если ошибка по незнанию? – спросил кто-то с заднего ряда. Ян на секунду задумался. – Если по незнанию, кто новенький или необученный, то ладно, единичка. Видите, мы вас слушаем, принимаем меры. Соглашаемся, если разумно.

– Какие ожидаются новые проекты? – крикнул из зала переживающий за пингвинов и медведей.

– Все проекты будут новыми, это обещаю. Интересными. Про важность я даже говорить не буду. И про качество исполнения тоже. Это у нас неизменно. Любая продукция с нашим именем должна быть самой лучшей и даже еще лучше. Чтоб не один дурак и хакер не смог. Вернее, дурак бы смог работать. А испортить – нет. И чтоб было все понятно, чтобы все поняли – нажал кнопку – чик-чирик, и все понятно.

– А кто будет куратором нашего отдела? – последовал вопрос.

– По техническим мелочам – Иден. По контролю стратегии, по вектору направления, по развитию и внедрению буду я. Лично и с моей командой. Так что контроль будет всеобщим. Марио, Иден, мой отдел. Ну и Хелен, конечно. Это вы понимаете. Еще вопросы? Нет вопросов. Тогда слово берет Иден. Иден, улыбаясь, заговорил: – Спасибо вам всем за поддержку. Мне было хорошо с вами работать. А Марио… Я уверен, что отдел будет в надежных руках. Еще раз спасибо! Опять аплодисменты. – А теперь слово предоставляется новому начальнику отдела. Ян придвинул мне микрофон. Я вздохнул, почувствовал толчок локтя Яна и начал: – Друзья, это все было для меня неожиданно. Я постараюсь, чтобы наш отдел и дальше был на первых местах в корпорации.

Ян меня перебил:

– Не в корпорации, а во всем мире. Вот такие у нас цели и планы. Такая реальность. Другой быть не должно.

– Да, – сказал я. – Только так и я буду работать вместе с вами. Могу делать ошибки, конечно. И не стесняйтесь мне об этом говорить. Для меня это важно, я постараюсь чтобы ошибок было меньше.

Ян взял у меня микрофон.

– Вы все поняли. Если будут ошибки, мы накажем. Пусть Марио не думает и не надеется. У нас все равны. Мы одна семья, дружная. Но это не значит, что каждый может. А то сами понимаете. Есть вопросы к Марио?

– Марио мы знаем, – вставая, сказал Пен, – все будет нормально, мы в нем уверены. Квалификация у него высокая, дело он знает, всегда помогает, если есть вопросы. Я поддерживаю.

– Все поддерживают? – спросил Ян. – Поднимаем руки.

Руки подняли все. Не подняла руку одна Ольга, она, закинув ногу на ногу, сидела в первом ряду и просто улыбалась.

Новоселье

– Отличная квартира, очень отличная!

Цвейг поставил коробку посреди комнаты, открыл дверь в спальню.

– Прекрасно, когда отдельная спальня. Кровать можно не застилать. Дверь закрыл и везде порядок.

Он вернулся, открыл коробку, вынул картины и повесил их на крючки. Отошел, посмотрел, перевесил картины, поправил, удовлетворенно хмыкнул:

– Вот теперь нормально, как у тебя раньше.

Я стоял у окна и смотрел на парк, по дорожкам которого бродили сотрудники корпорации. От этого дома до Ольги расстояние было раза в два больше, и до работы теперь нужно идти дольше минут на десять. Цвейг оттащил в спальню коробку, где лежала моя одежда, вернулся, прикрыл дверь и сказал:

– Шкаф большой, там все