Шрифт:
Закладка:
Я выбрался из своей кабинки и подошел к ним. Остановился как раз там, где только что стоял официант.
– Простите, что вмешиваюсь, – начал я, – но у меня возникла одна проблема. И мне нужна ваша помощь.
Женщина в летнем платье поставила свой бокал на стол. А рука ее легла рядом, прямо перед ней. Любительница «янки» переложила бокал в левую руку. Правая зависла над сумочкой. Я немного подождал. Мне нужно было увидеть, сунет ли она в сумочку руку. Ничего подобного не случилось, и я сел. Наклонился вперед.
– Я разыскиваю одного своего друга, – проговорил я, понизив голос. – Его зовут Майкл. Майкл Кёртис.
Женщины и бровью не повели, ни та ни другая. Глаза любительницы «янки» все так же продолжали рыскать по помещению.
– Он попал в беду, – продолжил я. – И мне нужно его отыскать. Срочно.
– Как, вы сказали, его зовут? – спросила та, что в платье.
– Майкл Кёртис.
– Извините, – покачала она головой. – Мы такого не знаем.
– Я не из полиции, – сказал я. – И не из ФБР. И я знаю, почему Майкл здесь. Знаю, чем он занимается. Я не хочу причинить ему неприятностей. Я приехал, чтобы спасти ему жизнь.
– Простите еще раз, – пожала плечами женщина. – Ничем не можем вам помочь.
– Просто подскажите хоть какой-нибудь адресок. – Я продолжал гнуть свое. – Хоть какое-нибудь местечко…
– У вас что, уши заложило? – спросила любительница «янки». Глаза ее наконец застыли на месте, смотрели на меня в упор и не двигались. – Мы не знаем никакого Майкла. Ничем не можем помочь, ищите сами. В общем, шагайте обратно к своему столику и больше не приставайте.
– Просто намекните, одно только местечко… прошу вас. Никто никогда не узнает, что это вы мне сказали.
Любительница «янки» полезла в сумочку. Секунду в ней рылась. Потом рука ее появилась снова. И в ней она держала какой-то предмет. Не пистолет. Мобильник. Она глянула на экран, и он ожил. Потыкала в него пальцем. Три раза. Потом сунула мне в лицо. На экране горели три цифры: 911.
– Может, лучше вызвать полицию? Или оставите нас в покое?
Я поднял обе руки вверх:
– Простите, что вас побеспокоил. Ухожу. Наслаждайтесь вином. Отдыхайте.
Я вернулся в свою кабинку и сделал вид, будто читаю газету. Любительница «янки» спрятала телефон, допила свой бокал. Взяла бутылку и долила вина в бокал подруги. Остальное вылила в свой. Администраторша медицинского центра и ее спутник встали и ушли. Четверо мужчин заказали пива по второму кругу. Из новых больше никто в заведении не появлялся. Официант приблизился к столику двух подруг. Они от него лишь отмахнулись. Любительница «янки» прикончила свою порцию. Выбралась из кабинки и направилась к туалету. Женщина в платье тоже встала. И пошла в противоположную сторону. По направлению ко мне. Остановилась перед моей кабинкой. Положила обе ладони на столик и наклонилась вперед, приблизив ко мне голову, насколько это возможно в вертикальном положении.
– Гостиница «Кордон», – проговорила она так тихо, что я едва разобрал слова. – Знаете, где это?
– Постараюсь найти.
– Хорошо. Комната два-один-два. Через двадцать минут. Приходите один. Это касается Майкла.
Она выпрямилась и пошла обратно. Потом остановилась на полпути к своему месту. Вернулась обратно и снова наклонилась ко мне:
– Когда вернется моя подруга, не говорите ни слова. Все должно остаться между нами.
Глава 24
Гостиница «Кордон» была на юго-восточном краю города. Располагалась в широком здании. Двухэтажном, с плоской, окруженной балюстрадой крышей. На вывеске тускло светились небрежные неоновые буквы. Фасад на первый взгляд казался совсем простеньким. Я не сразу понял, что подхожу к гостинице с тыла. Парадный вход был с другой стороны, то есть со стороны границы. И уж эта стена вся была покрыта самыми разнообразными резными орнаментами и знаками. Наверху, под самой крышей, виднелись очертания букв и цифр: ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ГРАНД-ОТЕЛЬ, 1890. Должно быть, так называлась гостиница изначально. Проектировщики, наверное, рассчитывали, что город будет расти и расширяться к югу. А не к северу. Поэтому сейчас и кажется, что он строился задом наперед.
За парадными дверями открывался широкий четырехугольный вестибюль. Стены были закрыты темными деревянными панелями. Многие доски потрескались, лак облупился. Пол вымощен терракотовой плиткой. Где простой, а где и с замысловатыми узорами оранжевых и коричневых оттенков. С потолка свешивалась люстра. Похоже, из настоящего хрусталя. По форме изысканная и сложная, но детали ее от времени потускнели и покрылись пятнами. А также пылью. Более половины лампочек отсутствовало. Перегорели или разбились. А может, из соображений экономии просто вывернуты.
Стойка регистрации располагалась как раз напротив входа. Шириной ярдов пять и тоже из темного полированного дерева. За стойкой находился мужчина. Сапоги его покоились на самой стойке. С высокими голенищами, острыми носами, из змеиной кожи. Подошвы протерлись до дыр. Еще на нем были надеты джинсы. А также рубаха с узором «огурцы». И жилетка из черной кожи. Расстегнутая. Руки сложены на груди. Шляпа с широкими полями надвинута на лицо. Казалось, он крепко спит. Я не стал его беспокоить. Не чувствовал в этом никакой необходимости. Я знал, куда надо идти, и направился к коридору, который вел к лестнице.
Комната 212 находилась на втором этаже в конце коридора, с южной стороны здания. Дверь ее была на полдюйма приоткрыта. На полу лежала тоненькая книжица, мешающая двери до конца закрыться. Я осторожно заглянул в щель. Ничего необычного не увидел. Грубый коричневый ковер. Край кровати, накрытой покрывалом с растительным рисунком. Край окна со шторами такого же рисунка. Ни людей. Ни оружия. Тем не менее это ловушка, тут и к бабке ходить не надо. Лучше всего взять и уйти, так будет безопасней. Но излишняя осторожность Фентон ничем не поможет. Мне нужна информация, и единственный известный мне источник находится за этой дверью.
Я сделал шаг в сторону и постучал.
– Войдите, – послышался голос. Я узнал его, это был голос женщины из «Пегой лошади».
Пока все идет хорошо.
Я толкнул дверь и вошел
