— Естественно, — сказал Адам. — Потрать столько времени, сколько тебе нужно.

На нас опустилась тишина, и я повернул голову к ближайшему окну. Снег все еще валил вовсю, и не было никаких признаков того, что он прекратится.

— Небольшая смена темы, — сказал я. — Но я не думаю, что тебе следует куда-либо ехать в такую погоду. Даже не возвращайся к себе домой, хотя это и близко.

Она кивнула.

— О, я знаю. Эгги уже написала мне и попросила остаться на ночь, что утром она позаботится о животных.

Мак опрокинул остатки своего виски, уперся руками в землю и приподнялся.

— Тогда давай устроим тебя в одной из гостевых комнат. Я бы поселил тебя здесь, но, э-э, ты, наверное, не захочешь спать на этих простынях.

— Или, может быть, я не против, — сказала она, подмигнув. — Теперь они пахнут, как вы, ребята, в конце концов.

Мой член немного дернулся от ее слов, не говоря уже о страстном выражении ее лица, когда она их произносила.

— Как бы я ни ценил это чувство, в этом доме никто не будет спать на мокром месте, — ответил Мак. Он подошел к ближайшему шкафу, выуживая оттуда запасную одежду. — Пойдем со мной, Обри, я помогу тебе устроиться.

Обри вытянула свои гибкие, тонкие руки, широко зевая при этом.

— Да, вроде как думаю, что после всего этого не помешает немного отдохнуть.

Мак протянул ей одну из наших старых темно-синих кофт и пару спальных штанов. Я ничего не сказал, любуясь тем, как она надевает их на свое невероятно сексуальное тело. Ее стройные ноги простирались ниже низа толстовки, и я не мог оторвать от них глаз.

Обри ухмыльнулась, надевая спальные штаны, ее взгляды прыгали от одного из нас к другому.

— Вы ребята, никогда раньше не видели, как девушка надевает одежду?

Мы с мальчиками посмеялись над тем, что нас так легко заметили.

— Не женщину, которая похожа на тебя, — сказал я.

— Хорошо, хорошо, — Мак надел свою собственную одежду для сна. — Спокойно садитесь и ждите, пока я не принес несколько ведер холодной воды, — он кивнул Обри, и она одарила всех нас последней улыбкой, прежде чем уйти с Маком.

— Спокойной ночи, мальчики, — сказала она, подмигнув. Выражение ее лица и ее пристальный взгляд, без сомнения, дали нам понять, что мы будем у нее на уме в ту ночь, когда она будет засыпать.

Как только она ушла, дверь в спальню закрылась, мы с ребятами погрузились в тишину, наблюдая за огнем и потягивая наши напитки.

Однако я никогда не был сторонником тишины.

— Черт возьми, она просто может быть той единственной.

Маркус бросил на меня тяжелый взгляд.

— Ты серьезно? Я имею в виду, ты действительно говоришь что-то подобное после нашего первого раза вместе с ней? — он встал, направляясь к своему нижнему белью, хватая его и надевая. — Ты немного забегаешь вперед, брат.

— Что? — я сделал то же самое, мое нижнее белье было на расстоянии вытянутой руки от того места, где я сидел. — Вы двое действительно хотите сказать мне, что не чувствуете чего-то более сильного, чем просто физическая связь?

Адам ничего не сказал, его глаза были устремлены на огонь. Я знал своих братьев достаточно, чтобы быть в состоянии сказать, когда они были в середине глубокой задумчивости.

— Он прав, — наконец сказал Адам. — Маркус, я понимаю, что тебе не по себе от такого рода вещей, но…

— Что, черт возьми, это должно означать? — рявкнул он, подходя и хватая свой стакан виски с бокового столика, куда он его поставил.

— Ты чертовски хорошо знаешь, что это значит, — сказал Адам. — Тебе не нравятся чувства, особенно те которые сближают тебя с другими людьми.

Маркус усмехнулся, качая головой, и опустился в одно из кресел перед камином.

— Ты не знаешь, о чем, черт возьми, говоришь.

Вслед за этим он сделал большой глоток виски, но больше ничего не сказал, что означало, что он понимал, что Адам был прав, но не хотел этого признавать.

— Да, — сказал я с ухмылкой. — Мы все это чувствуем, чем быстрее мы сможем принять это как факт и двигаться дальше, тем лучше.

— Она, нечто особенное, да, — сказал Адам. — Я рад, что мы обсудили это до того, как отправились на задание, но все равно, нам придется отложить вопрос об Обри до тех пор, пока мы не вернемся, чтобы убедиться, что мы справимся с задачей. Тем не менее, трудно не прийти в восторг по этому поводу.

Маркус покачал головой.

— Вы, ребята, действительно такие наивные? Тебе нужно, чтобы я напомнил тебе о том, что случилось с последней женщиной, с которой мы пытались это сделать?

Настроение в комнате остыло, ни Адам, ни я не сказали ни слова.

Он был прав. Мы упомянули Тиффани в разговоре с Обри. Однако чего мы не сделали, так это не рассказали ей почему вся эта ситуация пошла наперекосяк и почему она ушла.

— Именно так это было с Тиффани, — продолжил Маркус. — Все мы были глупы и легкомысленны из-за того, как идеально все складывалось, как мы не могли поверить в нашу удачу, когда эта удивительная, красивая женщина увлеклась безумной идеей быть со всеми нами одновременно. Вы двое, возможно, смотрите на все это сквозь розовые очки, но я чертовски уверен, что нет.

Мы с Адамом обменялись взглядами.

Образы из тех нескольких дней всплыли в моем сознании так ясно, как в кино. Я вспомнил, как мы все вместе отправились в город, зашли в один из местных баров. Мы пили, шутили, флиртовали. Группа, подобная нашей, четыре брата и одна женщина, привлекла к себе все внимание, о котором можно было только догадываться.

Я вспомнил это ощущение в воздухе, ту напряженность, которая появилась, когда посетители бара медленно поняли, что мы не просто группа людей в городе, мы были чем-то большим. Люди глазели, люди разговаривали. К тому времени, как мы оплатили наш счет и отправились на ночь, мы, сами того не подозревая, подготовили почву для сплетен, которые все разрушат.

Мы поняли, что что-то не так, два дня спустя, после того, как Тиффани отправилась в город, чтобы забрать наш еженедельный запас продуктов. Она ушла с улыбкой на лице, горя желанием вернуться и провести вечер со всеми нами. Когда она вернулась, выражение ее лица было мрачным.

Что-то случилось.

Потребовалось некоторое время, чтобы вытянуть это из нее, но, в конце концов, мы докопались до сути. Люди разговаривали