Рыбку мы коптили, соорудив коптильню на улице. Самым трудным было вырыть яму подручными инструментами, состоящими их ножа и топора. Пришлось сделать деревянную мотыгу, которой выгребали мягкий слой земли.

Внизу жгли костер, а сверху водружали рыбу, нанизав её на прутья, и накрывали эту конструкцию шкурой.

Пробовала вялить мясо. Только кусочки, обваляв в травах, раскладывала на камне и накрывала сверху ещё одним, который служил прессом.

Через некоторое время проверяла его готовность и «амазонская бастурма» готова.

Все изыски мы пробовали, а часть складировали для нашего путешествия.

Сканируя пространство, я чувствовала движение людей, которые стали продвигаться в нашем направлении.

Что-то происходило в лесу, который иногда вздыхал и звенел своими верхушками деревьев, словно какая-то боль пронизывала его пространство.

В медитациях мне показывали только нашу часть леса, словно он отгородил нас ото всех и давал возможность окрепнуть и подготовиться к новому витку жизни.

Ночами мне снилась река: то один промежуток— тихий и спокойный, то другой—с бурными порогами, то третий— с разливами и застойными местами, гладь воды которой покрыла зеленая ряска.

Не стала волновать детей своими снами, давая возможность жить спокойной жизнью, уверенная в том, что не пришло время покидать это место.

Пусть наслаждаются тишиной и беззаботностью в семье, кто знает, как сложится наша дальнейшая жизнь?

С чем и с кем придется столкнуться, защищая то, что уже создано таким непосильным трудом руками детей.

С улыбкой наблюдала за резвящимися мальчишками, которые гоняли мяч, за дочерями, плетущие венки из травы и цветов, даже надоедливая мошкара облетала нас стороной, учуяв отпугивающий их запах трав.

Вспомнила свое первое восприятие этого мира, когда была испугана, и ужас преследовал меня от безумной мысли попадания в другую реальность, но сейчас поняла, что со знаниями моего продвинутого мира можно выжить и здесь.

А получив поддержку, хотя и следует признать, что до сих пор не знаю — чью, то вдвойне благодарна, что дали возможность жить и выживать в этих Амазонских джунглях.

Магия это или обыкновенный дар, кто сможет ответить на вопрос? Да и важно ли это сейчас, важно только то, что он может помочь не только нам, но и другим людям.

Следует признать, что, возможно, и не нужна им моя помощь.

10

В одном из далеких мест на просторах бесконечных Амазонских джунглей.

Старый шаман приподнялся на шкурах. До этого он наслаждался тишиной, даже смех детей и их торопливые шаги мимо его дома не нарушали идиллию покоя.

Только сейчас из глубокого размышления его вывел громкий и визгливый голос.

«Опять Уна кричит на свою невестку, — раздраженно подумал Шаман. — И что ей неймётся. Невестка попалась хорошая. Молчаливая и терпеливая, а этой все не нравиться в ней: не так готовит, не так прядет нить. Старая крича (птица), которая своим голосом поднимет всех предков. Может ей мужа подобрать? Прошлый муж хороший был воин, но он у предков сейчас и отдыхает от неё. Она тоже его доставала своими поучениями, пока он был жив. Эхехех».

Кряхтя, приподнялся со шкур, посидел немного и вышел из хижины. Опираясь на трость, Шаман неторопливо направился к центру сула.

Там должны появиться охотники. Он точно знал, когда мужчины войдут на тропинку, ведущую домой, и всегда их встречал в одном и том же месте.

Шкурки мелких животных на трости колыхались в такт движения, а деревянные бусы издавали глухой звук.

На плечах покоился мех животного, прикрывавший старые кости, которые в последнее время требовали тепла.

С пояса свисала ткань, закрывающая нижнюю часть тела, а ноги в сандалиях шаркали по широкой тропинистой дорожке, пролегающей через всё селение и разделяющей на две стороны сул.

Негромкие голоса женщин и детей сопровождали его шествие, и только один голос всё также вырывался из общего шума.

Напротив его хижины женщины бросили заниматься делами и с волнением вышли на дорогу, посматривая в конец сула, за ними и другие оторвались от своих повседневных дел.

Шаман никогда не ошибался с возвращением охотников, и поэтому он служил неким компасом для всех.

Как только он дошел до середины, то вдалеке появились мужчины. Они несли несколько туш.

Первым шел вождь, за ним остальные охотники.

«Славная охота», — подумал Шаман, прищуриваясь от солнца и рассматривая добычу.

Хотя он был стар, но зрение его никогда не подводило. Да и говорил он мало и всегда иносказательно, отвечая на вопросы жителей.

Люди потом долго додумывали его слова, а он никогда не объяснял им значение сказанного.

«Я даю только направление, а остальное должны думать сами», — говорил он, прикрывая глаза при этом и отгораживаясь от дальнейших расспросов.

Он вырос в этой деревне, и когда его выбрал Шаман для обучения, то для него решение того было неожиданным.

Он никогда не чувствовал чего-то необычного в своей жизни. Был таким же мальчишкой, как все его друзья.

Играли, подражая своим отцам. Слушал их рассказы и готовился стать хорошим охотником.

Первое время он всерьез не принимал свой новый статус, убегал и прятался, но Шаман всегда его находил и тогда прут не раз оглаживал его тело, оставляя полосы от удара.

И ему пришлось смириться. Он уходил в лес и собирал травы, на которые ему указывал его учитель.

Внимательно слушал об их свойствах и воздействия на человека, и постепенно ему понравилось возиться с ними, готовить снадобья и помогать в лечение.

Затем Шаман стал обучать его «видеть сквозь кости».

Расклад костей можно просто выучить, но вот увидеть будущее мог только Шаман во время транса.

Пока был молодым, он так и думал, что Шаман просто выучил расклад костей и поэтому говорит загадочно, что не поймешь его слова и приходилось долго ломать голову над ответом, полученным на свой вопрос.

Тот только усмехался, задумчиво смотрел на него и опять заставлял его внимательнее читать кости.

Много раз он ошибался и думал, что Шаман ошибся, когда взял его в ученики, пока однажды он сам не почувствовал подсказку предков.

В тот раз он не ошибся. Неведомое и захватывающее чувство охватило и поселилось в нем навсегда.

Было невероятно осознавать, что ты знаешь больше других, и тогда-то и понял, почему Шаманы говорят так неоднозначно.

Нельзя все выложить человеку, это можно сказать, положить в рот и разжевать за него.

Правильный путь может быть один, но от него в разные стороны отходит много развилок, которые уводят от намеченного пути и влекут неокрепшую душу.

Человек должен сам принять неизбежное,