Марк вдруг начал смеяться. Крупное тело его сотрясалось, и Александр испугался, как бы он не свалился. Зато Марк не смотрел по сторонам, и Александру удалось скользнуть в кусты, двинуться по краю поляны к дереву, на котором сидел Марк.

– Пожалуйста, Марк, вы нас пугаете.

Смех оборвался, голос Марка сделался печальным и одновременно злым.

– Я пугаю? Нет, вас пугаю не я, а нечто иное. И да, вы правы, я-то понял! И вы поймете скоро, что мы все умрем один за другим.

– Нет, вы не… – начала Тамара, но Марк закричал:

– Только здесь я понял, как устроен мир! Мне сказали!

– Кто сказал? – услышал Александр голос Нины.

Марк проигнорировал.

– Все прочее было ложью, но теперь я знаю: Нижний мир существует! Бабушка была права. Он поет на разные голоса, он шепчет. Истина открылась!

Внезапно Марк умолк, и Александр остановился, пытаясь рассмотреть, что происходит. Безумец заметил его маневры по передвижению? Но нет, Марк глядел не в его сторону.

– Я все про вас знаю, про каждого. Всем найдется место в Нижнем мире.

– Марк, помните, я тоже говорила про Нижний мир, – выступила Тамара. – Я тоже про него слышала. Прошу, расскажите нам о нем! Что вам открылось?

Тамара поступает правильно: сообразила, что Нина отвлекает Марка, и приняла эстафету. Александр понятия не имел, о чем они говорят. Верхний мир, Нижний… Чепуха какая-то. Но это не имело значения. О чем бы ни болтали, лишь бы Марк сидел спокойно, позволил себя спасти.

Александр был совсем близко, и Марк, к счастью, его не замечал.

– Все умрут! – проорал сумасшедший. – Но можно спасти себя за счет других. Всегда есть те, кто едят, и те, кого едят. Я всю жизнь был травоядный. А София – хищница. Вы не смотрите, что она воздушная, хрупкая. Внешность всегда обманчива. – Внезапно Марк указал подбородком на Адама. – Вон наш удалой капитан, наш мачо. Знаете, кто он? Что любитель чужих невест, это понятно. Но он убийца! Настоящий убийца!

Лицо Адама исказилось. То ли Марк попал в точку, то ли слова были настолько несправедливы, что ударили в самое сердце. В любом случае, что-то за этим обвинением стояло, оно не было обычной пустышкой.

Александру оставалось пройти всего несколько шагов. Нина видела его, по ее лицу читалось, как сильно она переживает. Чего не скажешь про Софию, которая смотрела на бывшего жениха с холодной отстраненностью. Ей было все равно, погибнет он или нет.

– Ты не смеешь так говорить обо мне, – сквозь зубы проговорил Адам.

Марк неожиданно захихикал.

– Но ведь это хорошо, что ты уже убивал! Рука набита, как говорится. Сможешь сделать это снова. И спасешься. Так что ты, можно сказать, в лучшем положении.

Пока они смотрели друг на друга, Александр подкрался совсем близко, примериваясь, чтобы половчее взобраться на дерево. В эту минуту идея стала выглядеть дурацкой, невыполнимой. Ясно, что Марк заметит его, а еще может испугаться, услыхав позади себя шум, дернуться и свалиться.

Но все обернулось иначе.

Марк отвернулся от Адама, потеряв к нему интерес, и завертелся на ветке.

– А где белобрысый? Он был тут! Куда подевался?

Александр замер, боясь шелохнуться, но напрасно. Марк заметил его, стоявшего в двух шагах. В глазах мужчины появился такой ужас, какого Александр никогда, ни у кого раньше не видел.

Актеры пытаются изобразить страх, у многих неплохо выходит, но, как понял в тот миг Александр, подлинное чувство не подделать. Смертный ужас, который испытывает живое существо, понимая, что гибель неминуема, сочится из каждой клетки, каждой поры, выворачивает наизнанку черты лица, делая их неузнаваемыми, заставляет глаза вываливаться из глазниц.

– Я не причиню вреда, наоборот, пытаюсь помочь, – сказал Александр.

– Ты пришел за мной. Убьешь меня, а сам спасешься!

Если Марк решился на суицид, то почему так боится смерти? Или он играл на публику? Или находился в состоянии помрачения, не сознавая помутившимся рассудком, что творит?

– Нет-нет! – вскричал Александр, как и Нина недавно, вскидывая руки, показывая пустые ладони, давая понять, что не представляет опасности. – Я только помогу спуститься, хорошо?

Краем глаза Александр видел, что к дереву бегут и остальные. Все вместе они смогут остановить Марка!

Но тот, ослепленный неведомым ужасом, понятным лишь ему одному, видя угрозу в лице Александра, еще и заметив, что к нему приближаются другие, закричал высоким, детским голосом, полным муки и боли, а после…

Хруст, с которым переломилась шея самоубийцы, продолжал звучать в голове Александра, когда все звуки стихли, а тело Марка повисло на легкомысленном шарфике Софии.

Александр отшатнулся и почувствовал, как к горлу подкатила горечь. Он давно ничего не ел, желудок был пуст, и его вывернуло желчью. Обожженное горло свело спазмом, и Александру показалось, что он не сумеет сделать вдох.

Кругом кричали, плакали, голоса сливались в один сплошной гул. По затылку будто колотили, в висках пульсировало.

Никогда прежде человек не умирал вот так, прямо на глазах Александра, и он не мог уяснить, принять этого. Только что Марк говорил, дышал, боялся, кричал, нервничал – он жил! И вот его нет, жизнь оборвалась. Где теперь смятенная душа, в какие дали упорхнула? Или осталась здесь, рядом с ними?

Хуже всего было то, что Александр, желая спасти Марка, подстегнул процесс, испортил все, подтолкнул Марка к гибели.

– Почему он тебя испугался? – спросила София. – Ты не так прост, а?

Александр дернулся, словно от пощечины: эта женщина будто прочла его мысли.

– Я не…

– Прекрати, чертова стерва! – закричала на нее Нина.

Александр понятия не имел, что она знает такие слова, умеет ругаться.

– Неужели непонятно, он хотел спасти Марка? Зачем говорить гадости?

София усмехнулась и промолчала.

Нина подошла к Александру, положила руку ему на плечо, стараясь успокоить, хотя сама была потрясена не меньше, из глаз лились слезы. Александру подумалось, что Нина – удивительная. К таким женщинам нужно присматриваться, сразу не заметишь, как ту же Софию, их прелесть не бьет в глаза. Но зато если разглядишь, не захочешь отводить взгляд.

– Нужно снять Марка, – безжизненным голосом сказал Адам.

Александр постарался взять себя в руки, хотя и представить не мог, как подойдет к висящему в петле телу Марка.

– Вы все уходите, – сказал он, глядя на Нину. – Уведи Тамару. Она в шоке.

Тамара казалась глубокой старухой: желтоватая кожа, провалившиеся глаза, заострившийся нос. Из нее будто разом выкачали жизненные соки. Она стояла, свесив руки вдоль тела, и смотрела