Он выразительно опустил глаза нам под ноги, и я покраснела. В отличие от портнихи, местный скорняк не был пунктуален, и этим утром, скрипя зубами, я снова влезла в свои несчастные ботинки. К слову сказать, каждый раз Фрэй с ними проделывал какие-то совершенно волшебные процедуры. Во всяком случае подошва оставалась теперь на месте, дыры практически пропали, а ещё эти несчастные обувные умертвия оказывались совершенно сухими и чистыми. Но красивее они не стали, это факт. И удобнее тоже.

— И не спорьте, Адель. Ваша обувь — прямой укор именно мне, — кинул Морроуз отворачиваясь. — Я ваш хозяин, и неказистый внешний вид моих людей — моя вина́.

Я прикусила губу. Он прав. Моя дорогая одежда — всего лишь дань репутации лорда Морроуз. И незачем выдумывать ничего лишнего.

Небольшой магазинчик готовой женской обуви удивил обилием посетительниц и богатством сезонного выбора. На мужчину, пришедшего с юной девицей и не обременённого брачными знаками, дамы посматривали выразительно и презрительно стреляли глазами в меня. Милорд вдруг показал себя настоящим знатоком женской обуви, самолично мне выбрав восхитительно-удобные тёмно-синие (ну конечно!) ботильоны с рядом блестящих пуговиц сбоку, две пары строгих туфель и одни легкомысленно-летние, с переплетением тоненьких ремешков и шнуровок.

Я вяло пыталась протестовать, говоря, что уже скоро лето, мне будет достаточно и одной пары туфель (с тоской вспоминая мой собственный обувной шкаф в гардеробной комнате нашего дома), но была решительно остановлена одним только строгим взглядом хозяина. Да. Уместнее даже мысленно называть его так. Раз уж он так настаивает.

— Теперь обед, — строго заявил Морроуз, когда мы выбрались из лавки, нагруженные бумажными свёртками. — И не спорьте, доктор мне велел следить за питанием. Демоны рогатые, как же не хватает мобиля! Я к нему привык.

Я кивнула. Сейчас можно было бы сложить покупки в багажное отделение и двигаться налегке. Я бы не против была даже опереться на твёрдый, хоть и костлявый локоть своего “хозяина”. Но, увы, руки некроманта занимала моя новая обувь. А я ещё углядела лавку готового платья на другой стороне улицы. Матросский костюмчик на манекене явно свидетельствовал, что и там имелась и детская одежда. Перехватив мой взгляд, Морроуз скептически вздёрнул бровь.

— У меня ужасный глазомер, леди Вальтайн. Да вы и сами это помните. Если вы рискнёте взять на себя ответственность…

— Ничего сложного, — заверила его я. — Рубашка, бриджи, на лето — шорты. Куртка, головные уборы… Мальчики худоваты, но вполне развиты для своего возраста, так что с размерами сложностей быть не должно́.

— Идёмте.

Мы зашли в лавку. Пожилая женщина за прилавком, рассыпаясь в улыбках, показала мне всё, что было на мальчиков. Я действительно не видела проблемы. Куртка — темная, из шерсти и с пропиткой против грязи. Чем больше карманов, тем лучше. Дюжина одинаковых чулок. Кепи — для обоих мальчишек. Тонкие сорочки. Подтяжки — совершенно необходимая вещь. Гора бумажных пакетов увеличивалась с пугающей скоростью.

— Вы можете всё это отправить на станцию таксомобилей? — спросил Морроуз у продавщицы. — Там должна быть камера хранения.

— Конечно, милорд. Посыльный отнесёт. Что-то ещё? У нас есть чудесные перчатки для леди: шелковые, замшевые, из тонкой кожи.

Морроуз вопросительно на меня поглядел, а я вздохнула украдкой: на одном из манекенов висело премиленькое платье для юной девушки: из кисеи, белое в нежный персиковый горошек, с широким розовым поясом, завязанным бантом, с пышными рукавами. Оно прекрасно подошло бы для Валери. Но беда в том, что ей всё равно некуда его надеть. В таком не побегаешь по усадьбе, да и для домашних ужинов нужно что-то попроще.

— Валери всё ещё строго наказана, — вполголоса напомнил мне Морроуз. — Одежды у девочки предостаточно, а именины у неё зимой. Стоит ли её так баловать?

— Вы правы, — вздохнула я. — Но всё же, Эдвин… — я впервые назвала его по имени. — А что, если у нас в Крапиве будут гости? Или её куда-нибудь пригласят? Не в ученическом же платье ей красоваться, в самом деле?

— Полагаюсь на ваш вкус, Адель, — усмехнулся Морроуз. — Вы всё же — женщина. Молодая и красивая. Вам ли не разбираться в девичьих нарядах? И как я заметил, со вкусом у вас все в порядке.

Я захлопала глазами, чувствуя, как щёки заливает краска. Он сделал комплимент, вместо того, чтобы напомнить моё место — место гувернантки. Неожиданно и оттого ещё более приятно.

— Упакуйте нам эти перчатки для леди и платье тоже, — скомандовал Морроуз. — Леди Вальтайн, здесь недалеко есть неплохой ресторан. Прошу вас.

И он всё же подхватил меня под руку. Не скрою — я была рада этому знаку внимания. Мне казалось, что в этом странном человеке живут две личности. Иногда он был хмур и язвителен, и я его боялась. Но сейчас он улыбался и вёл себя как совершенно нормальный человек и весьма симпатичный мужчина.

Он мило шутил, сыпал остроумными комплиментами, бережно поддерживал меня за локоть, открывал передо мной двери, галантно пропуская вперёд, и следил, чтобы меня не толкнул никто из прохожих.

А я наслаждалась небывалой свободой. Не нужно было следить за каждым словом, не стоило опасаться матушкиных знакомых, которые могли донести, что я слишком громко болтала с горничной или смеялась невпопад. Более того, меня с интересом, внимательно слушали — и, кажется, не находили ни жеманницей, ни гордячкой, ни наивной дурочкой.

С прочими кавалерами мне всегда было сложно: слишком много правил и традиций. А Морроуз… ну, это Морроуз. Он же маг, некромант, мой хозяин и в нашем давнем с ним прошлом — мой несостоявшийся жених. Притворяться кем-то другим не имело ни малейшего смысла. После всего того, что между нами было и не было…

И в ресторане я впервые в жизни заказала не диетический весенний салат из зелёной травы с запахом масла и специй и лимонад с пирожным — то, что дозволялось юной девушке, а приличный кусок мяса с запечённым картофелем в сливочном соусе, гренки с гусиным паштетом и сыром и кофе со сливками. Матушка упала бы в обморок от такого ужасного обжорства. Леди едят как птички — во всяком случае, в обществе. Сытные, тяжёлые