крохотные детали и мелочи. Сдвинутые камни, сломанная веточка сирени, след колеса садовой тачки в луже, отсутствующая лопату. Спустя уже десять минут наш рыжий садовник обнаружился возле высокой ограды за домом. Судя по тоскливому взгляду на кучу навоза и торчащую из него лопату, садовник ужасно страдал.

И мне предстояло его печать усугубить.

— Как утопили?! — Миха схватился за голову, с макушки сорвав миленькую соломенную шляпу, судя по цветочкам и синей ленте — женскую. Ему почему-то казалось, что приличный садовник непременно обязан носить эту глупость на голове.

— В пруду, — громко ответила я ему и покосилась на выходившие во двор окна детской комнаты. За светло-серыми шторами спальни Валери мелькнул рукав бордового в клетку платья. Шторы предательски колыхнулись, оконная створка дрогнула. Валери снова подсматривает и подслушивает. Отлично, я совсем не против.

— Это же преступление! — возмущался бурно Миха. — Чудо техники, чудо человеческом мысли, да это мобиль... да он стоит как половина соседской деревни вместе с храмом Пречистой и кладбищем! — в сердцах Миха швырнул злосчастную шляпку на землю и топнул ногой.

— Да-да, из мастерских Кимака, — поддакнула я. — Теперь мы лишены транспорта, и лорд не знает, что делать. Ему же нужно ездить в Льен, его нередко вызывают по службе. Что же теперь, покупать лошадей, строить конюшню?

Что я несу? Какие лошади? Доктор Ли же ясно сказал, что некромант их просто убьет. Конечно, с таким даром можно поднять четвероногое умертвие на городской скотобойне. Живописно представила себе эту картину и побледнела.

— Вы их тоже боитесь? — понимающе прошептал наш садовник, явно неправильно расценив мою бледность. — Я имею в виду лошадей.

— Да! — я даже не лгала. Почти. Умертвий я точно боюсь. — Ах, если бы ты смог помочь лорду, думаю, он был бы очень благодарен! Миха, ты ведь…

— Конечно! — воодушевленно подпрыгнув, Миха сдернул с рук садовые перчатки, бросил их на шляпку и решительно направился к дому. — Прямо сейчас и займусь!

— Милорд в гостиной! — крикнула я ему в спину.

В ответ мне садовник, уже погруженный в свои грандиозные планы по спасению драгоценного мобиля, лишь взмахнул резко в воздухе правой рукой. Я бросила взгляд на окно. Оно было закрыто, и шторы задернуты. Что же… очень надеюсь, что теперь до Валери дошел весь масштаб учиненной ей катастрофы.

Глава 20. Дело хозяйское

Нужно было не запирать эту чертовку в уютной и миленькой комнате с видом на сад, а взять с собой в Брюст! Эта мысль терзала меня всю дорогу до города. С самой первой минуты, когда этот прокля́тый таксомонстр с оглушительным грохотом остановился у крыльца Крапивы.

Заляпанный грязью до самых дверных ручек, с кожаной крышей, норовящей захлопнуться на каждой кочке, скрипящий, гремящий, воняющий машинным маслом и чем-то палёным, таксомобиль явно видал свои лучшие времена. Морроуз, увидев это чудо техномагии, недовольно скривился, но всё же сел на переднее сиденье рядом с шофэром. Требовать, чтобы нам прислали другой мобиль, было уже поздно. Или едем на этом, или сегодня остаёмся дома.

Дорога до города явно останется на моём теле памятными синяками на бёдрах, коленках и даже локтях! С какой тоской я вспоминала мягкие сиденья в утопленном мобиле нектроманта! А какой ровный и плавный там был ход! И как нежно мурлыкал двигатель…

И как жалко мне было новенькое тёплое платье, подол которого задевал грязный пол мобиля, как бы я ни подбирала юбку!

Вчера, уже почти ночью, посыльный доставил мне ещё несколько пакетов от деревенской портнихи. Я была настолько без сил, что как следует рассмотреть свои обновки смогла только нынешним утром. И испытала целую гамму противоречивых чувств, от девичьего разочарования до искреннего восхищения. Снова синие ткани, никаких вольных вышивок, никаких новомодных фасонов. А чего я хотела? Обычная гувернантка детей дома Морроуз.

Однако приглядевшись, я оценила дороговизну тонкой шерсти, редкий катайский шёлк подъюбников, серебряные канты и драгоценное славское кружево. Мои новые туалеты выглядели пусть и скромно, но изысканно и элегантно. Не бедность, а чувство вкуса и меры. Не нужда — тонкая лаконичность. Так одеваются истинные леди. И даже цвет новой одежды не позволял заподозрить в ней униформу служанки. Глубокий и выразительный ультрамариновый, завораживающий сапфировый, жизнерадостный васильковый. Удивительно, откуда в глухой провинции такая роскошь и многообразие материалов?

Тёмно-серое, стильное и удобное бархатное пальто, украшенное крупными резными пуговицами, удивительно подчёркивало фигуру, не стесняло движений и сохраняло от ветра. Бархатные перчатки и шляпка ему в тон тоже оказались весьма кстати.

Иначе в Брюст я бы приехала не только вся в синяках и с чувством мучительной тошноты, но и насмерть замёрзшая на сквозняках, во́льно дувших во все жуткие щели салона этого кошмарного средства передвижения.

С огромным трудом я сползла с деревянной лавки, подбирая юбки и ловко уворачиваясь от хлопнувшей кожаной крыши. К моему величайшему удивлению, лорд Морроуз открыл передо мной дверь салона и даже руку подал. Видимо, вид у меня был слишком жалкий. Или шедшие мимо прохожие, с любопытством воззрившиеся на нас, заставили некроманта быть вежливым? Совершенно неважно. Я вцепилась в протянутую мне руку и, с трудом переставляя ноги, сделала первые шаги по незнакомой городской мостовой.

— В следующий раз поднимите умертвие лошади, лорд Морроуз! — выдавила с некоторым трудом. Голова ещё кружилась.

— Говоря откровенно, я сам всю дорогу только об этом и думал. А ещё…

— Очень хотелось с собой прихватить Валери? — фыркнула я, на ходу распрямляя затёкшую спину.

— Вы читаете мои мысли, миледи, — Эдвин тихо рассмеялся.

За всё время нашего с ним знакомства я впервые увидела смех некроманта. Никакого потустороннего хохота, и робкое весеннее солнце, пробивающееся через низкие серые тучи, не померкло. Улыбка удивительно преобразила лицо лорда Морроуз. Настолько, что я невольно им залюбовалась. Может, и не красив, но, несомненно приятен. Впрочем, думать об этом мне не положено, и я с поспешностью отвернулась.

— Итак, милорд, я вас правильно поняла: мы с вами приехали за детскими книгами и игрушками? Кстати, а как мы вернёмся домой? — произнесла я и затравленно оглянулась. Громыхающее чудовище, мучившее меня всю дорогу, всё ещё маячило в центре ратушной площади Брюста, словно уродливый постамент. Усатый шофэр курил вонючие сигариллы и совершенно бесцеремонно нас разглядывал.

— О нет, Адель! — Проследив за моим взглядом, Эдвин похлопал меня по