собираясь выскочить наружу, как вдруг из звёздной темноты протянулись руки. Она отпрянула, стала искать заранее приготовленный нож, но в этот момент раздался топот, и распахнулась дверь.

В комнату ворвалось несколько мужчин, глаза которых сверкали жестоким блеском. Амели заметила лицо Грэга, затем почувствовала удар и свалилась на пол.

В следующую секунду раздался смех, её приподняли за волосы, а затем она увидела грубую верёвку, которой обыкновенно привязывали скот, и почувствовала, как та вонзается в её нежную шею, после чего Амели поволокли на улицу.

Глава 36

Месть

Ночь была ясная. В небесах сияли звёзды. Амели прекрасно видела последние, пока её тащили по земле. Вокруг неё были люди. Много людей. Среди них были её знакомые: деревенские юноши, девушки и женщины. Она хотела посмотреть за тем, что происходит спереди, но при попытке это сделать её зрение стало расплываться от боли и удушья. Крепкая верёвка стиснула её шею и с каждой секундой зарывалась в неё глубже и глубже, разрывая белоснежную плоть.

Наконец она заметила, кто возглавлял ораву: это был Грэг и его друзья. Их лица были суровыми, но при этом довольными. Они считали, что вершат правосудие, ибо хотя не вся деревня участвовала в расправе, все жители давали на неё своё немое позволение.

Амели поволокли по песчаной дороге в сторону леса. В её спину впивались грубые камни. Она повернула голову, когда верёвка стиснула её шею особенно сильно, и очередной грубый камешек разорвал её щёку. Раздался смех:

— Что, больше не такая красавица? — прыснула одна из женщин в толпе.

— Нечего было якшаться с тем южным ублюдком.

— Скажем ему, что она сбежала!

Наконец её перестали тащить и бросили на землю. Амели повернулась и увидела свою смерть: высокое хвойное дерево посреди опушки. Она вспомнила, что в детстве они с Каем играли здесь в старинную северную игру и старались перебросить ветку через ветку — теперь через неё перебросили другой конец верёвки.

— Тащить? — спросил рослый друг Грэга.

— Подожди, ещё только начали. Швыряйте!

Первый камень прилетел в живот, и к её горлу подступила рвота. Второй ударил её руку, затем плечо, грудь и наконец лицо. Один мальчик с ехидной улыбкой замахнулся и запустил камешком прямо в её глаз. Амели увидела вспышку, а затем почувствовала ужасающую сухую боль и как кровь разливается у неё по лицу. Её веки закрылись, и она услышала громогласный смех:

— Так тебе!

— Вешай!

— Вешай дрянь! Вешай!

Земля ушла у неё из-под ноги, и Амели взмыла в звёздную бездну.

…Она просто хотела хорошей жизни: тепла, спокойствия, еды, уюта… Поэтому она обрекла себя на страдания? Амели не знала. В дрожащей темноте она увидела звёзды, ясные звёзды, которые становились всё больше и больше, пока крики постепенно затихали.

— Закопаем посреди леса, мальчишка постоянно туда ходит…

— Будет топтаться прямо по могиле этой шавки!..

Амели…

Тиши и тише. А звёзды становятся всё больше и больше, словно раскрывая для неё свои объятия. Возможно, там, среди них, было лучше… Но почему же тогда она так отчаянно хватается за верёвку?..

Амели…

Амели…

— Амели!

Раздался крик. Звёзды вздрогнули и полетели в небесную даль. Амели рухнула на землю, и в этот же момент в её горло хлынул поток воздуха, сильный, как удар под дых. Осмотревшись, она увидела в сиянии факелов удивлённые и растерянные лица. Затем услышала стук, повернулась и заметила белую лошадь и лазурный блеск.

Кай спрыгнул с коня и немедленно устремился к ней. Его чёрные волосы были мокрыми от пота, а немного смуглое лицо казалось почти что серым. Амели невольно вспомнила мальчишку в красных кальсонах и подумала о том, что с тех пор он стал намного красивее. Она протянула к нему дрожащую руку — он взял её, поцеловал и приложил к своей щеке.

Постепенно зазвучали крики.

— Это он?

— Что теперь делать?.. Он же сейчас…

— Он всего один! — раздался знакомый голос.

Это был Грэг. Его лицо помрачнело, а в глазах появился бешеный блеск:

— Хватайте его, это наш шанс!

Не дайте им сбежать!

Повесим обоих!

Люди немедленно пришли в себя и загорелись ещё более неистовой яростью. До сих пор они находились в подчинении, но теперь всё было иначе, теперь они были властью. Они стали хватать камни. Некоторые выхватывали из-за пояса ножи, меж тем как сам Грэг с мрачным торжеством наблюдал за расправой.

Его рослый друг первый приблизился к паре, замахнулся и ударил юного рыцаря в спину. На лицах собравшихся промелькнул триумф, и они уже стали думать, где бы закопать эту пару, чтобы их никто не нашёл… как вдруг раздался металлический скрежет.

Кривой нож ударился о крепкую сталь.

— По шее бей!

— Вали на землю! Сдерём с него доспех.

Рослый юноша фыркнул, снова замахнулся и вдруг увидел горящие чёрные глаза и стальной кулак, который полетел ему прямо в лицо.

Хлоп!

Повеяло кровью.

Люди в задних рядах невольно подумали, что мальчишке, который прискакал на лошади, перерезали горло. Они возликовали, а затем удивились, когда поняли, что стоявшие спереди хранят гробовое молчание. Некоторые стали протискиваться вперёд, чтобы посмотреть на труп южного ублюдка, и вдруг замирали, замечая человеческие ошмётки, которые усеивали, как гирлянды, ветви хвойного дерева.

Затем они переводили взгляд на юного рыцаря, на доспехе которого блестели алые капли.

Последний нежно положил девушку на землю, приподнялся и обратил на них свои тёмные глаза.

Раздался крик.

Ещё один молодой человек завидел смерть своего друга и с красными глазами бросился в атаку. Рыцарь вскинул руку, и свирепый северянин «раскрылся» и распластался по земле. Кровь брызнула на передние ряды собравшихся. Многие поморщились, а когда открыли глаза, то всё равно ничего не увидели, ибо кровавая масса потушила факел, после чего сгустилась полутьма.

В следующее мгновение в ней зазвучали истошные крики.

…

Рыцарь никогда не должен убивать безоружных.

Рыцарь никогда не должен трогать женщин.

Рыцарь никогда не должен издеваться над слабыми.

Наверное, он не был настоящим рыцарем, размышлял Кай, когда ясным, удивительно тёплым северным утром рассматривал свои окровавленные перчатки.

Резня продолжалась до восхода солнца. Она велась прямо сейчас. На самосуд пришло всего двадцать человек, которые теперь превратились в кровавую кашу, которую стражники коменданта даже не пытались разобрать на отдельные тела, но просто засыпали песком, время от времени разбавляя своей рвотой, но сама казнь проходила при безмолвном согласии всей