— Говори!!! — зарычал он.

— Катя… твоя девушка…

— Что? — спросил он, прочистив горло.

— У отца были на тебя серьёзные планы. Точнее на деньги Гурова. Он хотел женить тебя на его дочери. Катя мешала… Он поручил Ринату Алиеву разобраться. Думал, тот даст ей денег, и она уйдет в сторону. Но Алиев решил вопрос по-другому… В общем…, та авария, в которой Катя погибла, не была случайностью…

После этих слов Яровой вскочил с налитыми кровью глазами, схватил пистолет, резко перезарядил и приставил ко лбу Оксаны.

Я не смог вымолвить даже слова. Дыхание сперло от шока и страха за ее жизнь. А когда увидел, как она улыбнулась, думал, сошёл с ума.

— А вот теперь всё в точности как тогда… — сказала она, улыбаясь, а по щекам потекли слёзы. — Стреляй… — прошептала она. — Ты такой же как он!

Что она делает??? Совсем ополоумела?

Ярый держал пистолет крепко, но проступивший на лбу пот, выдавал его состояние.

— Стреляй…, ЯРОВОЙ! — сказала Оксана, и тут Костя резко опустил пистолет, пристально глядя ей в глаза, а я, наконец, выдохнул.

— Я рад, что ты тогда ушла и не коснулась всего этого дерьма. А мне уже оттуда не выбраться… — сказал он и, кивнув амбалам, пошел на выход.

— КОСТЯ! — крикнула Разумовская, кинулась к нему на шею и обняла. — Не надо, брат… Не убивай никого.

Он стоял, обняв ее одной рукой, со стеклянным взглядом, и мне даже показалось, что прослезился, а потом резко оторвал ее руки от себя, оттолкнул и, молча, ушёл.

Оксана рухнула на колени, закрыла лицо руками и зарыдала. Я подбежал к ней, поднял на руки, сел на диван, а ее посадил к себе на колени и стал укачивать, как маленького ребёнка.

— Успокойся, девочка моя… Всё хорошо… Ты молодец… — гладил я ее по волосам и по спине. — Ты очень сильная и смелая… И я очень рад, что ты не мужик… Ну всё, не плачь…

Она вцепилась мне в футболку и минут десять, не переставая, рыдала у меня на плече. Потом немного успокоилась и отстранилась.

— Какая я тебе девочка? Да еще и твоя! Давай прекращай эти сюси-пуси. И хватит меня обнимать! — встала она с моих колен.

— А че это ты покраснела? — подколол я ее.

— Ой всё, отвали. Пойду умоюсь. — ответила она и ушла в ванную.

Ну что ж… Надеюсь, гостей на сегодня больше не предвидится?! Теперь можно поговорить о деле.

Артём. (3 сентября)

Я стоял и смотрел на отъезжающее с Олесей такси. Внутри пустота. Душа вывернута наизнанку.

Мне нужно ее догнать, вернуть, поговорить, но как? Я сейчас сам себе противен… А видеть презрение в ее глазах сродни самоубийству.

Простояв ещё пару минут, я направился к своей машине. Возле колеса с водительской стороны, на корточках, прикрыв лицо руками, сидел Минаев. Заметив меня, он встал. В таком состоянии я не видел его никогда. Белое лицо, трясущиеся губы, красные слезящиеся глаза. Но меня это сейчас не трогало.

— Тёмыч… Это правда?… Мама…, Германия…, бизнес…, Наташа…?

Прозрение наступило мгновенно. Так вот зачем всё это было?!

Я ничего не ответил, просто смотрел ему в глаза.

— Почему ты не сказал?… ПОЧЕМУ??? — закричал Илья с надрывом.

— Куратов, Горев, Альянс…? — смог выдавить я, сглотнув ком в горле.

Вместо ответа он опять сел на корточки и снова закрыл лицо руками.

Я обошел его и сел в машину.

— Можешь забирать тендер. В моем лице у тебя больше нет конкурента… И друга у тебя тоже больше нет. — сказал я и захлопнул дверцу.

— Прости!!!.. Прости меня, брат!!! — кричал он.

Отъезжая, я видел, как Илья орал и ревел, словно раненый медведь, рвал на себе волосы, стоя на коленях. Но мне было всё равно.

Не знаю, сколько времени я колесил по городу. Домой ехать боялся. Если она там, то что ей говорить? А если ее нет, это ещё хуже…

Вернувшись, наконец-таки, домой, лавина отчаяния захлестнула ещё больше. Олеси не было. Был только спящий на диване Гоша и рычащий на меня Барон.

Прыгнув обратно в машину, я поехал к Вербовым. Женек и Юля были явно удивлены моему приходу, значит они не в курсе.

— Ребят, помогите мне! — заявил я с порога. — Олеся от меня ушла.

— А что случилось? — спросила Юля.

Смысла скрывать не было, поэтому я всё рассказал. Не успев договорить пару фраз, я почувствовал сильный удар в челюсть и привкус крови во рту, а потом услышал отборный мат.

— Не дай Бог, с девчонкой что-то случится! Тебя потом ни в одной клинике не соберут… — прорычал Женя и захлопнул дверь.

Я не возражал. Скорее всего, на его месте, поступил бы также.

Вернувшись в машину, я набрал Разумовской. Если Олеся не здесь, надеюсь, она у нее.

То, что я услышал в трубке, было ожидаемо. Радует только, что Леся в безопасности.

Полночи я метелил в тренажерке грушу и слушал, как воет Барон. Рано утром я позвонил отцу.

— Пап, пожалуйста, забери Барона! — сразу начал я.

— И тебе доброе утро! А что случилось? С Олесей поругались?

— Она ушла…

— Не понял. Как это ушла? Куда? — спросил отец.

— Совсем.

— Была веская причина? Ты ее обидел?

— Ты не представляешь как…

— И что, это никак нельзя исправить? — опять спросил он расстроенно.

— Нет. Она не простит.

Отец долго молчал, а потом со сталью в голосе сказал:

— Скоро заеду.

Закончив разговор, увидел сообщение, что Олеся появилась в сети. Набрав несколько раз, понял, что мне не ответят. Немного поразмыслив, написал ей сообщение.

Я: Лисёнок. Я знаю, что мне нет оправдания. Но прошу тебя, если можешь, прости… Ты сказала, что я не умею любить. Раньше я и сам в это верил. Но потом понял, как ошибался. Ты мне дорога. И я сделаю всё, что ты скажешь. Только прости.

P. S. Люблю…

Ответ пришел почти сразу.

Лисёнок: Не разбрасывайся напрасными фразами. Ты не знаешь значения этих слов. Если я действительно тебе дорога, больше никогда не появляйся в моей жизни.

Руки опустились окончательно. Но пойти против ее воли, я не мог. Написал в ответ: — Хорошо., но сообщение не дошло до адресата. Видимо, меня отправили в черный список.

Сегодня понедельник. Нужно идти на работу, но я не в состоянии. Позвонил своему юристу, чтобы Олесе перевели деньги по договору. Потом сообщил секретарю, что меня сегодня не будет. Взяв бутылку крепкого