— Ты не понимаешь… ик… Я же ее люблю… ик…, а она не хочет…, а я хочу… ик… Чтоб маленький… ик… и на меня похож…

— Уммм… Вразумительный рассказ. — ответил Артём, пытаясь не заржать.

— Минаев! У вас привычка такая что ли, нажираться когда жена беременна? — не выдержала я.

— Нееет… ик… Я нажрался, потому что… — тут он замолчал, сделал глубокий вдох и поднял палец вверх. — Хху! Минуточку! — сказал Илья, вышел на улицу и вернулся с красной мордой и снегом на голове. — Что ты сказала?

— Сказала, что ты наконец-то перестанешь заваливать наших детей игрушками, и будешь не вылазить из дома, меняя подгузники своему ребёнку. Поздравляю, братишка! — ответил ему Артём и обнял.

Дальше начался круговорот Минаева в гостиной. Он ходил из угла в угол, и периодически задавал тупые вопросы.

— Это значит да?… Это я теперь что?… А она почему?… А сколько уже?… А как же теперь?

— Илюшенька, прижми, пожалуйста, булки к дивану и позвони жене. Я так понимаю, дома ты не ночевал? — спросила я у Минаева, и он кивнул.

— Нет. Я с Ярым всю ночь бухарезил. Олесь, а давай ты сама позвонишь, а то я ее боюсь. — сказал он, и Артём всё-таки заржал.

Ну что ж, придётся принимать удар на себя. Набрав Оксанку, я надеялась, что она спит и не возьмёт трубку, но не прошло и двух гудков, как она ответила.

— Привет! Где этот козел? — спросила она очень разъяренным тоном.

— Что она сказала? — громко зашептал Илья.

— Если коротко, ты дебил. — ответила я. — Здесь он, трубку дать?

— Сделай на громкую, не хочу потом пересказывать. — сказала она, и я сделала. — Минаев! Ты меня слышишь?

— Да, кисюля! — пропищал он, от чего Артём сложился пополам в истерическом припадке смеха.

— У тебя зубы что ли лишние? Или может яйца?

— Нет, кисюля.

— Тогда я не понимаю, какого лешего ты не ночевал дома?! Да еще и бухой в сопилевич!

— Я больше не буду пить, кисюля. Все девять месяцев, или даже год, или сколько скажешь. — сказал он, и в трубке наступила тишина.

Вот придурок! Подставил меня по самый не балуйся!

— Королёва! ТЕБЕ КАБЗДА! — закричала Оксанка.

— А меня нельзя бить… — протороторила я, не зная, как выкрутится.

— С какого? — спросила она. Блин, что сказать, что сказать?

— Эээ…. А я может, тоже беременна! — выпалила я, и Королев резко заткнулся и вскочил с дивана с бешеными глазами.

— Вы че там с Королем детский садик хотите открыть? — спросила она и вроде успокоилась. — Ладно, хрен с тобой, живи. Минаев!

— Да, кисюля.

— Ты там шибко не радуйся! Если уж натыкал своим писюном, куда не надо, значит, сам будешь сидеть в декрете. Понял?

— Хорошо, любимая. А ты меня домой пустишь.

— Пущу, как протрезвеешь. И только рискни домой прийти с перегаром, я тебе в карман наблюю.

— Я понял, милая. Может тебе что-нибудь купить?

— Топор.

— Эээ… Зачем?

— Отрубить тебе кое-что кое-где.

— Ну, кисюля, не надо. Я же хороший. — улыбнулся Илья.

— Ой, всё давай. — сказала она и отключилась.

— Ты беременна? — подбежал ко мне Артём.

— Нет. Это был отвлекающий манёвр для Разумовской. Так что закатай губешку. — ответила я и грозно посмотрела на Минаева.

— Блин, ребята. Я до вечера в себя навряд ли приду. Помогите.

— Ладно, будущий папаша. Тёма, давай сегодня позовём гостей и пожарим шашлыки. Всё-таки Рождество на носу. — сказала я, и муж на меня как-то странно посмотрел. — У Минаева будет повод тренькнуть винишка без последствий, а мы все пообщаемся и вкусно покушаем. Да и ребятишки будут очень рады.

— Угу. А сейчас предлагаю поспать, пока мелкие не встали. — ответил он, улыбаясь во все тридцать два.

Поспать нам удалось всего пару часов.

Из детской донесся лай Барона, значит, дети проснулись. Да, да. Он работает у нас вместо радионяни.

Уже в обед у нас собрались все друзья. Даже брат обещал приехать вечером. Пока мы с Янкой Бариновой расставляли на столе посуду, Артём с Костей жарили шашлык, Минаев и Разумовская резали на кухне овощи, остальные приглядывали за детьми.

Когда мы все, наконец, уже сидели за столом и поедали вкуснейшее мясо, Минаев вдруг спросил.

— Король, ты чё весь день лыбишься, как умалишённый? — о, значит, не я одна заметила.

— Да так. — ответил он, но улыбаться, так и не перестал. — Я вот думаю, как ты не понял, что Оксанка в положении?

Разумовская закатила глаза. Да, да. Её тайну теперь знают все присутствующие.

— Ой, а сам-то?! — сказала я.

— Не-е-е. Я ещё после пацанов понял, как тебя спалить. Так что когда Аньку заделали, я сразу узнал.

— Ни че се! У тебя тактика что ли какая-то есть? — спросил Миша.

— Да что вы его слушаете? Болтун. — сказала я и продолжила есть.

— Ага, есть. Лисёнок, когда беременная, любит мясо яблоками закусывать. — ответил Артём, и за столом воцарилась тишина, а я так и застыла с куском шашлыка перед ртом и опустила глаза на свою тарелку, где лежало два яблочных огрызка.

— Ух ты! — сказал Богдан. — Сектор плюс на барабане.

— Королев, засранец! Убью! — прошипела я, после чего вся наша компания ухахатывалась, наблюдая, как я бегаю за смеющимся Артёмом.

Больше книг на сайте — Knigoed.net