к моим губам.

– Что, забыл прихватить вилки?

– Ни вилок, ни тарелок, а салфеток мало, – он предупреждающе хмурится. – Открой рот.

Я делаю как сказано, хватаю кусок зубами, и он напрягается, очевидно, опасаясь, что я порежусь.

Округляю глаза и поднимаю руку, чтобы прикрыть рот, когда заканчиваю жевать.

– Это… вкусно.

Бастиан кивает, берет куриную ножку двумя пальцами и вгрызается в нее, как пещерный человек, соус течет у него по щекам.

Посмеиваясь, я наклоняюсь ближе, и он прищуривает глаза. Слизываю соус с его щеки, и, прежде чем успеваю отстраниться, свободной рукой он обхватывает мою шею, а его рот прижимается к моему.

Я встречаю жар его языка и дрожу, когда он проводит пирсингом по моей нижней губе.

Но на этом все. Он бросает на меня свой обычный суровый взгляд (мне показалось, что я увидела в нем теплые нотки?) и говорит:

– Ешь.

Смотрю на кучу еды, и он отрезает мне еще кусок, но я выхватываю ножку у него из рук.

Бас

ЭТО СМЕШНО. ПРАВДА.

Она морщится и смотрит на барбекю так, словно это пища пришельцев. Похоже, она понятия не имеет, что с этим делать. Невероятно, но мне приходится учить ее есть обычную курицу.

Подношу ножку ко рту, осторожно откусываю от края, и она делает то же самое, стараясь, чтобы ничего не упало на ее школьную форму.

Теперь я уверен – она никогда раньше не пробовала куриные ножки. Офигеть.

– Это обязательно должно быть в меню. – Она откладывает косточку, мгновение смотрит на свои пальцы, затем облизывает их.

– В меню, да? – бросаю кость в пакет и беру еще ножку. – У вашей семьи ресторан или что-то в этом роде?

Ее брови взлетают вверх:

– Что? Нет. Почему?

– Ты сказала «в меню»…

Она открывает рот, но потом опускает взгляд, и, будь я проклят, ее щеки слегка краснеют, как в тот день, когда она лежала подо мной. Ну, не такой уж глубокий румянец, но все же румянец.

Внезапно ее лицо становится пластиковым, и я вижу, как веселая, кокетливая девушка переходит в режим «только посмей меня осудить».

– У нас повара готовят сезонное меню.

Теперь точно – она никогда даже не видела такую еду.

Единственным поваром, который когда-либо готовил мне ужин, была Дарлин из местного ресторанчика «Деннис».

Она поправляет волосы и достает из сумки зеркальце, чтобы посмотреть на свое отражение. По-прежнему идеальная богатая девочка.

– Что тебе больше всего нравится из того, что они готовят? – спрашиваю я.

Ее взгляд скользит в мою сторону, но, когда она убеждается, что мне плевать, что у нее есть все, а у меня ничего, она отвечает:

– Мне нравится любая еда, но суши, наверное, на данный момент мое любимое блюдо.

Я пожимаю плечами:

– Никогда не пробовал.

– Оу… – Она нахально улыбается. – Значит ли это, что в следующий раз моя очередь, и я должна сделать тебе дрэгон ролл?

Запихиваю мусор в пакет, лежащий у моих ног, и хватаю ее за бедра, чтобы просадить к себе на колени. Она вертится, чтобы сесть на меня верхом, лицом к лицу, и я провожу руками, убеждаясь, что юбка прикрывает ее задницу.

– Значит, следующий раз будет? – мизинцем убираю волосы с ее лица и приподнимаю подбородок, чтобы встретиться с ее губами, но не целую, а так, дразню.

– Посмотрим.

– На что посмотрим?

– Посмотрим, лжец ты или нет.

– Я не лжец, богатая девочка.

– Тогда где же награда, которую ты мне обещал?

Мои губы медленно расплываются в улыбке.

– Кто-то ждал.

– А кто-то был занят. – Она многозначительно смотрит на синяк у меня под левым глазом. – Небольшая драка, да?

– Большая драка.

Ее губы кривятся, но взгляд все еще удерживает мой. Она хочет услышать больше.

– Я управляю бойцовским рингом недалеко от того места, где живу. Нахожу бойцов, принимаю ставки и улаживаю проблемы, – показываю на свой глаз. – Это был случайный удар, от ублюдка, который думал, что он самый крутой.

Она кивает, слегка ерзая у меня на коленях, а я провожу руками по ее бедрам, широко разводя пальцы, чтобы посмотреть, сколько поместится в моих ладонях.

– «Бойцовский ринг» звучит незаконно.

– Только если поймают.

– Или кто-то тебя сдаст.

– Певчим птичкам вырывают голосовые связки, богатая девочка. Я там не в игрушки играю.

Ее зрачки расширяются, и она протягивает руку, касаясь большим пальцем моего кольца в губе.

– Моя жизнь тоже не такая уж простая, – признается она, хотя и нерешительно. Ее взгляд снова встречается с моим. – В смысле, людей, которые… поют, в моем мире скармливают акулам.

Роклин ждет моей реакции, и у меня возникает ощущение, что она пытается понять, удалось ли мне все о ней разузнать.

Понимаю ее опасения.

– Трудно доверять посторонним, да? – провожу руками по ее заднице под юбкой. Там какие-то причудливые зажимы и застежки, плотно прилегающие к стрингам. – Никогда не знаешь, кто просто ходит за тобой, а кто за тобой охотится.

Она поджимает губы.

– Ты охотишься за мной, Бастиан Бишоп?

– Как я понимаю… – наклоняюсь вперед, вынуждая ее вцепиться мне в шею, чтобы не свалиться на землю. – Уже поймал.

Ее взгляд падает на мои губы, и она хмурится, шепча, скорее себе, чем мне:

– Вполне вероятно.

– Это так. Ты увидишь, – смотрю на ее ноги, чисто символически прикрытые плиссированной юбкой. – В этой юбке что-то есть, – сжимаю край в кулаке. – Мне даже нравится.

– Конечно, нравится, – насмехается она. – Обычная мужская фантазия: секс со школьницей в форме. Готова поспорить, ты и не думал, что она воплотится в реальность.

– Не совсем мой формат, так что нет, я вообще не думал об этом, но… – Ее попка устроилась ровно на бугорке под джинсами, и кружево ее трусиков – совершенно бесполезная преграда между нами. – Я ведь уже был в тебе, не так ли?

– Не считается.

– Нет?

– Нет. – Она сильнее прижимается ко мне. – Насколько я помню, я успела сбросить юбку той ночью.

Ее длинные пальцы перебирают волосы у меня на затылке, и я закрываю глаза, вспоминая ту ночь.

– Да, – соглашаюсь я. – Тогда были туфли… ноги, задница, бедра и дерзкий рот. Он и стал триггером.

Она борется с улыбкой.

– Еще глаза, – добавляю я. – Люблю зеленый цвет.

– Что, не часто таких видишь, да? – Она приподнимает бровь, как ребенок.

Я киваю.

– Твоя догадка верна, богатая девочка. Я никто, но я заставил тебя кончить.

– Думаю, это была случайность, – дерзит она; голос ее становится хриплым, с придыханием. – Если я ошибаюсь, докажи, что это не так.

– Прямо сейчас? – провожу большим пальцем по ее подбородку, и она