Лишь вздрагиваю, когда дверь распахивается, и на пороге появляется Андреев, на котором нет ничего, кроме обмотанного вокруг бедер махрового полотенца.

Увидев меня, он тоже останавливается. Его брови ползут вверх, а губы изгибаются в ленивой улыбке.

— Ну, привет!

— Почему ты не сказал, что приедешь? — спрашиваю натянуто, все еще под впечатлением от его неожиданного появления.

— Это спонтанная поездка, — он небрежно пожимает плечами. — Сам до последнего не ожидал, что удастся вырваться на денек.

— На денек? — переспрашиваю я, изумленно вытаращив глаза.

— Мне придется вернуться на север завтра к обеду: на три у меня назначена важная встреча с администрацией, — поясняет он.

Я растерянно хлопаю глазами. Максим приехал в Москву меньше чем на сутки. Зачем? У него есть дела? Не может же быть, что причиной послужил наш вчерашний разговор. Или может?

Пока я пытаюсь найти вразумительную причину, Максим подходит ко мне, и я вдруг чувствую себя рядом с ним совсем маленькой и незначительной.

— Ты выглядишь усталой, — говорит он тихо, указательным пальцем касаясь моей скулы. — Плохо спала?

— Да.

Он улыбается, гипнотизируя меня своим взглядом.

— Я тоже.

Резкий звонок телефона заставляет меня вздрогнуть.

— Это, наверное, доставка, — он недовольно цокает языком. — Я голоден, как волк.

— Я… Я купила кое-что из продуктов… — бормочу я. — Если бы я знала…

— Не волнуйся, — обрубает он мой лепет. — Надеюсь, ты не против японской кухни? Я заказал, не посоветовавшись.

— Японская кухня, — я киваю. — Я не против. Мне нужно переодеться.

— Иди, — говорит он.

Закрыв дверь в свою комнату, я прислоняюсь к ней спиной, стараясь вернуть в норму сердцебиение.

О, Господи! Что мне теперь делать? Вчера вечером, когда мы с Максимом обсуждали поцелуи, я действительно чувствовала себя в безопасности, понимая, что нас разделяет огромное расстояние, и позволила себе излишнюю откровенность. Но сегодня он рядом со мной. Может быть, он ждет от меня той же раскованности?

Механически иду в ванную и мою руки, остервенело растирая пальцы мылом. Потом умываюсь холодной водой, прикладываю прохладные ладони к вискам, шее, тру ими затылок.

Сбросив джинсы и жакет, переодеваюсь в домашний костюм, собираю волосы на затылке, но встретив свое отражение в зеркале, неожиданно распускаю их по плечам. Не хочу искать причины своему поступку, потому что они лежат на поверхности, и я будто бы с ними свыклась ранее.

Максима я застаю в гостиной. Он уже встретил курьера с едой и теперь аккуратно открывает контейнеры и сервирует стол.

— Нужна помощь?

Его по-мужски оценивающий пристальный взгляд охватывает меня с ног до головы.

— Только с тем, чтобы все это съесть.

Я медленно опускаюсь на стул. Максим садится напротив.

— Вино? — он указывает на бутылку.

— Да, спасибо.

Наполнив два бокала, Максим подает один из них мне.

— За приятные неожиданности, — говорит он.

Я делаю большой глоток. Терпкая жидкость щекочет мне горло, прокатывается вниз по горлу, согревает желудок.

— Твоя встреча с администрацией завтра очень важная? — интересуюсь я, пытаясь найти нейтральную тему для беседы, которая может заинтересовать Андреева.

— Для реализации проекта — ключевая.

— Должно быть, ты волнуешься, — говорю напряженно, понимая, что несу какую-то ерунду.

— Это нельзя назвать волнением, — растягивая слова, отвечает Максим. — Мне небезразличен исход этой встречи, потому что я много работал, чтобы этот проект случился. Но если что-то не получится, я не стану посыпать голову пеплом.

— Это большие деньги?

— Огромные. Но дело не в этом, — говорит он с чуть высокомерной ухмылкой. — Пойми меня правильно, мне нравится делать деньги, но я живу не ради них, вовсе нет. Бизнес для меня — как азартная игра. Мне нравится рисковать, мне нравится получать прибыль и мне приятно, что я предоставляю моим сотрудникам возможность хорошо зарабатывать.

Максим берет палочки и отправляет в рот суши с лососем.

— Ты не ешь, — замечает он.

Я опускаю глаза и неловко цепляю палочками ролл. Как же я будут его есть? Что если он рассыплется, пока я донесу его до рта? Что если я буду выглядеть глупо с полным ртом риса и рыбы?

— Расслабься, — просит он с сухим смешком. — Это просто ужин.

— Я не волнуюсь.

— Еще как волнуешься, но я не собираюсь на тебя набрасываться. По крайней мере, прямо сейчас.

Я поджимаю губы. Максим хмурит брови.

Господи, что будет если он до меня дотронется? Я настолько напряженна, что кажется, вспыхну, как спичка. А что если я что-то сделаю не так? Максим опытный, а я…

— Ешь! — командует он. — Ты выглядишь так, словно в любой момент свалишься без чувств.

Я отправляю в рот ролл, смоченный в соевом соусе и медленно жую, стараясь смотреть куда угодно, только не на Максима.

С минуту мы напряженно молчим, потом он вздыхает и спрашивает меня об университете и как-то незаметно я расслабляюсь.

— Кофе? — предлагает Андреев, когда я отодвигаю от себя плато с остатками роллов и кладу на стол палочки.

— Если я выпью кофе, я долго не усну, — натянуто бормочу я, отчего-то смущаясь. — Я устала.

Максим бросает на меня изучающий взгляд, в котором я впервые замечаю раздражение. Его лицо, минуту назад расслабленное, становится мрачным.

— Тогда иди.

— Я помогу тебе прибраться, — я начинаю судорожно составлять посуду, но замираю под тяжелым взглядом Максима.

— Иди, — говорит он с нажимом, теперь глядя куда-то в сторону.

— Максим…

— Твою мать, Влада! — взрывается он. — Иди к себе, я же не железный!

Я возвращаюсь в свою спальню, чувствуя себя ребенком, которого отправили отбывать наказание за плохое поведение. На часах лишь девять. И я не хочу спать. Я хочу совсем другого.

Импульсивно распахиваю дверь, собираясь сказать ему это, но влетаю в широкую грудную клетку, преградившую мне путь. Волна желания обжигает тело и жаром обдает лицо.

— Я… — оробев, лепечу я, облизывая губы. — Что ты…

— К черту! — рычит Максим, тисками обхватывая мою талию и впиваясь в мои губы.

Глава 29

Обхватив меня за талию, Максим без видимого усилия приподнимает меня над полом и резко впечатывает в стену напротив, закрывая рот поцелуем.

Столкновение наших губ влажное и жаркое. Языки ведут отчаянную борьбу за территорию. Зубы терзают нежную плоть. Во всем этом нет ни капли романтики — это просто похоть, но, странным образом, меня это устраивает.

Мои руки невольно поднимаются и обвивают крепкие плечи, ощущая пылающий жар кожи под тонкой футболкой, — реальность раскачивается подо мной, и Андреев оказывается единственным, за что я могу ухватиться, чтобы окончательно не потеряться в водовороте первобытных чувств.

Свистящий звук вырывается из его легких, и он до боли стискивает мою талию. Возможно,