– Просто смотрим, от вокзала сумку тащат большую, огромную как мешок, мы и отобрали. Ну и маленько их там это… ну пару раз по морде съездили, что бы молчали.

– И деньги забрали.

– И деньги. Паспорта отдали.

– А сумку куда?

– Домой, куда еще. В карманы сразу изюм набрали, всю дорогу ели пока домой ехали.

– Что голодные?

– Нет. Но прикольно было. По электричке всех шли, угощали. В натуре богатые.

– И что дальше?

– Князь на рынок в Убинку отнес ее. Другим чучмекам продал. Они все равно торгуют.

– А про квартиры про стариков случайно ваш Князь никогда не заикался? – неожиданно спросил Олег.

– Какие квартиры и старики… нет! Никогда, а что?

– Да так, на всякий случай спросил.

Родин встал из-за стола, пригласил выйти лейтенанта. За дверью, он предложил продолжить ему работать с остальными задержанными самостоятельно.

– Тут работы на полночи. Протоколируйте, закрепляйте показания. Думаю, там еще подвиги всплывут. Галочки себе поставите. Раскрытие. А я видишь совсем не в форме. Болею, на таблетках. Договорились?

– Есть товарищ капитан! – Бодро ответил лейтенант, – Конечно, все сделаем! Лихо вы!!!

– Да что там! Ребенок еще. Дело привычное. Там еще вот какой момент, попытай их, что они за мной сегодня слежку устроили? Супермены мать их. За ними еще по месту жительства подвиги числятся. Что тебя учить? Закрывать надо, особенно этого толстого… Князь из Убинки. Выдумают из грязи да в князи. А… еще бы фотки их, покажу своим терпилам авось кого и узнают.

– Сделаем.

– Ну, бывай. Я утром позвоню, ты во сколько сменяешься?

– В восемь утра.

– Постараюсь успеть. Расскажешь?

– Слушаюсь.

– Да расслабься, поехали мы.

Полечившись три дня, Родин вернулся в отдел и сразу был вызван к Клименко.

– Из «Железки» звонили. Хвалят тебя. Как ты там отметился, докладай?

Олег рассказал эту эпопею вкратце.

– Повышаешь отчетность конкурентов!?

– Так получилось.

– Ладно, что по квартирному делу?

Клименко задумался, выслушав Родина прошелся по кабинету.

– Это не пацаны.

– Я тоже так думаю. Тут, чья-то опытная рука чувствуется. Документооборот, схема отлаженная.

– Давай-ка бросай все и плотно принимайся за этих любителей квартир. Они сами не остановятся.

Родин решил выяснить, где и при каких обстоятельствах совершались сделки купли-продажи. По документам все покупки совершались на одного гражданина, который жил в подвальной сырой комнате на Красноармейской. Оперативники без огласки познакомились с обитателем жилья. После распития «беленькой» и разговора по душам, стало понятно, что его использовали втемную. Кроме старого продавленного матраца, и солдатского непонятно какого цвета одеяла, транзисторного приемника «Альпинист» и колченого стола, там ничего не было. Бандиты использовали его и его паспорт. Квартиры, оформляясь в его собственность, и тут же выставлялись в агентствах недвижимости. С каждой сделки он получал две бутылки водки. Его это вполне устраивало. За что расписывался? Кто они были на самом деле? Он не ведал.

– Вы не спугнули его, – допытывался он ребят.

– Нет. Предложили схему аналогичную, использовать его и паспорт, а он нам сразу про этих. Типа семь бед один ответ. Как на тарелочке выложил.

– Кто за главного у вас был?

– Конечно Панкратов, с его «мордой-лица» не в милиции работать, а банки грабить. Без оружия сразу бы отдавали по первому требованию.

– Однако Валуев?

– Почти.

Родин решил выяснить места совершения сделок. К своему крайнему удивлению оба старика, независимо друг от друга показали на здание администрации Дзержинского района. Их привезли накануне, поселили на служебной квартире, снабдили продуктами. По их словам их привезли туда и в одном из кабинетов в присутствии нотариуса состоялись продажи. Один из кабинетов был 114 другой 225. Родин, не доверяясь никому, отправился проверить информацию. Прямых вопросов не задавал. Явно, что это была подстава. Сейчас в них спокойно заседали работники администрации. Спрашивать их о каких-то сделках и куплях-продажах не имело смысла. Если они не в теме, то бесполезно, а если в теме, то можно было спугнуть. Оставались еще два направления. Нотариус и дача, на которой содержали стариков, если конечно им удастся определить ее месторасположение.

Разговор с нотариусом Миленковой Людмилой Васильевной Родин решил отложить на крайний случай. С фотографии на него смотрела симпатичная женщина. Лет ей было 39. Прежде ни в чем предосудительном замечена не была. По любому ей как минимум приплачивали, или она была в деле. За ней Родин решил установить пока негласное наблюдение.

Поиски дачи, где содержали стариков вначале было зашли в тупик. Они перебивали друг друга спорили, а результата не было. Общее направление было понятно. Это была дорога на Красный Яр. В районе городской нефтебазы дорога, петляя обходила ее и резко спускалась к Оби. Дальше шли шесть причалов, горы песка которые тяжелые Хобы таскали в город для нужд городского строительства, а по правую руку начинались плотно посаженные друг к другу садовые общества. Горы песка запомнили оба старика, дальше они путались. Родин опросил каждого отдельно. Составил таблицу, расчертил график и нашел точки соприкосновения, где они говорили одинаково, а где их показания разнились. Ни один из них не упоминал о заливе, в котором прежде шел ремонт речных судов. Значит, оставались только три общества, где могла быть искомая дача: Транспортник, Виктория и Красная рябина. Выезд по раздельности на место в двух машинах, неожиданно привел к успеху, и еще какому. Искомая дача предстала перед их глазами. Это была обычная усадьба в шесть соток с небольшим домиком из потемневшего бруса крытая потускневшим оцинкованным железом. С боку была пристроена закрытая веранда с хлипкой дверью. Закрепляя успех, ребята, подсаживая друг друга, перескочили забор и кинулись туда. При проникновению в дом Стрельницким была ногой разбита входная дверь и они наскоком ворвались в помещения, но они были пусты. Но удача ждала их в огороде. Старички указали на неприметный холм с массивной железной крышкой. Сбив замок они освободили из погреба еще двух фигурантов, со следами насилия и выяснилось, оказывается, что не так давно был и третий, который не выдержал пыток и умер в погребе. Его увезли бандиты, и надо думать, надежно спрятали от любопытных глаз. Оба доходяги не верили своему счастью и тут же прослезились, а один обнимал всех подряд оперов и лез целоваться от избытка чувств. Освобожденных пленников, Стрельницкий, который был за старшего, распорядился отправить в больницу, а на даче было решено оставить засаду из трех человек в «бронниках». Первый день и ночь прошли без результата. Лишь вечером второго у глухой деревянной ограды остановилась светлая иномарка. Ребята затаились за калиткой, так как допускать бандитов до крыльца дома не входило в их планы. Там бы они сразу увидели сломанную дверь и насторожились. По рассказам пленников бандиты были вооружены пистолетом и обрезом гладкоствольного ружья и часто угрожали им оружием. К сожалению сразу все пошло не так как задумывали оперативники. Случилось так, что в ограду вошел один молодой человек, второй задержался в машине. Напав на него сзади, оперативникам удалось оглушить и обездвижить вошедшего, но все же успел что-то вскрикнуть. Стекло в машине было открыто. Крик насторожил того что был в машине. Он, не выходя из нее стал звать:

– Макс! Макс!

А в ответ естественно тишина. В рот ему успели засунуть кляп, и приставили ко лбу пистолет, так что он даже мычать не мог.

– Макс бля! Ответь! Что с тобой! – истошно орал он из машины.

Подумав, опять же не выходя, он по телефону попробовал связаться с первым. Он ясно слышал зуммер вызова за оградой, но никто не откликался. Предположив худшее, он потихоньку тронулся на машине по проулку, удаляясь от дачи. Не выдержавшие оперативники, выбежали и открыли вслед ему пальбу. Удостоверившись, что это засада, он втопил до отказа акселератор газа в пол. Тойота взревела двумя сотнями лошадей и рванулась как пуля выбрасывая из под колес землю с гравием. Пули, пущенные вслед, не достигли цели и лишь неопасно продырявили багажник автомобиля. Он быстро скрылся за поворотом. Кожин срочно позвонил в отдел, описал машину Марк-2.