— Ента ты его пужайся! — гневливо вскочил с места разгорячённый посадник. — Ибо коли не вернёшь всё золотишко через месяц, то костёр Тёмного бога заполыхает под твоим вертлявым задом вполне себе явственно! — Васланик твёрдо упёр кулаки в столешницу. — И да, будешь трепаться на людях об этом деле да своих догадках, Андерс тебе язык вырежет! Собственноручно! Уразумел⁈

— Да что ты, что ты!.. — суетливо забормотал себе под нос атаман. — Я нем, аки могильник!..

— Вот и славно! А теперь пошёл вон, паршивец! И без денег — не возвращайся! Аль без варвара! Коль словишь его опять, ента сильно облегчит тебе жизнь! «Ну и нам заодно», — закончил про себя городничий, хмуро наблюдая, как мрачный Хасван резко развернулся и, ни слова более не говоря, не без облегчения выскользнул прочь из трапезной.

— Он же сбежит из града. Либо со своей ватагой, либо один, — дождавшись, когда гость покинет обеденный зал, не преминул заметить Андерс, протяжно при этом зевнув.

— Да и пёс с ним!.. — сердито выпалил в ответ Васланик, снова присаживаясь за стол. — Между прочим, не самый плохой вариант; хоть так избавимся от Хасвана. А то он у меня, как чирик на кончике нюхалки; раздражающе маячит пред моргашками да зудит, не переставая. Эх, триста с полтиной золотом, конечно, потеряли, но уж как-нибудь да спишем, на какие-либо общественные расходы. Например, на копание рва вокруг Лагурина аль обновление городской стены! Не впервой транжирить не кровно заработанные. Главное, чтоб более ничего платить этой разбойничьей харе не пришлось!

Взбешённый Хасван же тем часом стремительно топал прочь от дворца наместника Лагурина, возмущённо шипя в свою чёрную бородку: — Ну ладно, Васланик! Коли так ты запел, то уж не гневись, ежели по дороге в твой град один из отпрысков Эдиза нечаянно пропадёт! Утвердился я во мнении; надо действовать! Ибо такой шанс нечасто выпадает: насолить и жирному борову городничему, и императору Эдизу, да довеском своё благосостояние значительно улучшить. Одним плевком — три благих свершения, ха!.. Всё, решено: идём на лихое дело!..

Глава 14

Лихое дело

Спустя пятнадцать дней. Где-то на Вихляющем тракте. В ожидании знатной ослямбской делегации во главе с одним из сыновей Эдиза

— Что будешь делать после того, как получишь свои денежки? Домой рванёшь, в Мирград? — Анника, прислонившись спиной к молодой ели, приподняла веки и внимательно взглянула на восседающего напротив Ратибора. Расположившись на стволе неказистой берёзки, год назад сваленной скоротечным смерчем, могучий русич придирчиво осматривал лезвие своего палаша на предмет зазубрин и сколов. Удовлетворившись увиденным, рыжегривый витязь убрал меч в ножны и нехотя промолвил в ответ:

— Ну да. Давно уж пора. Засиделся я вдалеке от родных краёв.

— А зачем туда возвращаться? — белокурая красавица, томно потянулась, с лукавым прищуром взирая на своего мужчину, с которым не смыкала глаз по ночам вот уж больше трёх недель. — Разве тебе со мной плохо, косолапик?

— Хорошо, и даже очень, — усмехнувшись уголками губ, не стал отрицать очевидное Ратибор. — Да только на Русь надобно воротиться как можно скорее.

— Зачем? — уже со стальным нажимом в голосе повторила вопрос Анника. — Тебя же там никто не ждёт. «Резать по живому, так сейчас, коли уж завели разговор», — решила северянка про себя.

— Должен я кое-кому. Вернуть надобно, — чуть помедлив, сухо бросил в ответ «рыжий медведь». Мимолётную улыбку при этом как ветром сдуло с его физиономии.

— Мстить собрался?

— Собрался, — небрежно пожал плечами Ратибор. — Я в своём праве! И ни одна мышь серая не сможет меня осудить!

— И чего, много ворогов покарать треба?

— Да хватает, Мурчалка!

— И план мести у тебя уже имеется? — Анника не отставала.

— Естественно! И давненько уж!

— Можно услышать? Так сказать, хотя бы в общих чертах?

— Можно, милая, можно!.. — Ратибор на несколько секунд замолчал, задумчиво оглядывая ватагу Хмельных бродяг, члены которой так же как и он с валькирией, лениво развалились на неприметном лужке в томительном ожидании сигнала дозорного, оповещающего, что долгожданные гости на подъезде.

— И?.. — дева щита не выдержала, нервно прервав наступившую тишину.

— План прост до безобразия, — огневолосый берсерк прямо посмотрел на светлокудрую красотку. — Я убью их всех.

— Понятно. Примерно так я себе и представляла, — ехидно хмыкнула Анника. — Но обождать малость с возвращением в родные пенаты не судьба? Я бы хотела, чтоб ты отправился со мной, на Птичий остров. Познакомила бы тебя со своей семьёй. Начал бы свой мстительный план претворять в жизнь с наших земель! Олаф Чернобровый давно топора в башку просит!.. Заодно подсобил бы моему клану!

— Олафа я попозже достану, — упрямо буркнул Ратибор, про себя отметив, как разочарованно вытянулось лицо у Мурчалки. — Дела дома поважнее будут!..

— Даже важнее меня? — обиженно прошелестела Анника, показанно надув румяные щёчки.

— Не неси ерунды да не коси под дурочку! — разозлившись, зычно гаркнул Ратибор на свою насупившуюся прелестницу. — Тебе не идёт!

Спустя миг раздавшийся звонкий, отлично различимый на большом расстоянии прерывистый крик болотной кряквы сдержал бранные слова, готовые было сорваться с уст варяжки в ответ. Хмельные бродяги разом встрепенулись и, хватаясь за оружие, принялись спешно подниматься; давно ожидаемый сигнал прозвучал; добыча на подходе!

* * *

— Нет, но почему всё-таки я должен переться в такую даль, свататься к какой-то дакийской замухрышке⁈ — принц Мусфализ, тринадцатый по старшинству из отпрысков императора Эдиза, правителя Ослямбии, в очередной раз недовольно сплюнул абрикосовую косточку в окошко роскошной кареты, в коей трясся по Вихляющему тракту вот уж седьмые сутки. Пятнадцати лет от роду, гордый, надменный, с малых лет избалованный повышенным вниманием со стороны окружающих, черноволосый молодой повеса, так походивший и внешне, и по барским замашкам на своего всесильного отца, капризно скривился.

— Потому, Ваше Вашество, — в который уж раз заученно просопел сидящий напротив него в императорской бричке в меру упитанный мужчина среднего роста, сорока — сорока пяти лет на вид, — что пришла пора вам знатную невесту себе сыскать! В пятнадцать годков-то уж самое оно остепениться! — Дуйгурил, двоюродный дядя юного баловня, поглаживая