Вот тут-то и пришло время вмешаться. Я застегнула бархатный камзол и твердым шагом вошла в гостиную, откуда на меня тут же пахнуло теплом горящего камина. Тир с Эрдэнэ стояли друг напротив друга, и оба замерли в причудливых позах от звука открывшейся двери. Игла скукожилась в кресле и глядела на меня пустым взглядом. Я узнала эту пустоту – всего несколько минут назад такая же смотрела на меня из зеркала.

– Разве нас не объединяет одна цель? – процедила я и перевела тяжелый взгляд с Эрдэнэ на Тира. – Если вы решили устроить петушиные бои, то избавьте нас с Иглой от этого действа.

Тир потупился, а Эрдэнэ, не скрываясь, хохотнул. Я же ощутила, что внутри нет даже раздражения. Только пустота и ясная цель, которой мы могли и не достичь, если не уладим бесконечное множество мелких склок.

– Тир, Игла – не прислуга. Она – свободный человек, который следует за мной по своей воле. Ради нее я стояла на коленях перед собственным умалишенным братом. Как думаете, стану ли я указывать ей, как переживать свое горе? Слава Творцу, все мы сегодня здесь и потому можем обсудить, как подобраться к другу Иссура, которого вы так неосмотрительно вышвырнули вон.

Пожалуй, я совру, если скажу, что разговор получился мирным. Эрдэнэ с Тиром то и дело норовили выяснить, кто же из них хозяин положения. Мы с Иглой казались безжизненными отражениями друг друга. Она говорила редко и по делу, так и не обронив ни слова о вчерашнем дне и Амире. У нее внутри тлело свое горе, в которое я не имела права вмешиваться, и потому поклялась себе не спрашивать, где она была.

Мы решили приступить к плану, едва стемнеет. Дан, как и полагалось каждому навиру, посещавшему столицу, жил в огромном корпусе Белоярской роты. Значит, Тиру предстояло как-то выманить его за ворота, чтобы мы могли поговорить. Воевода вспомнил, что Дан два года назад служил с Амиром, а еще помогал ему в Даире. Его наверняка тронет весть о гибели сослуживца от пыток Первой стражи.

У меня же никак не получалось прогнать из памяти образ светловолосого навира и его насмешливое: «Амир, отстань от Амаль Кахир. Для нежностей еще будет время». Я ненавидела его так же сильно, как и всех остальных императорских шавок, кроме Амира и Ратнара… а еще тех незнакомцев, что помогали им вытащить нас с Иглой из плена Айдана. Воспоминание о том, как Дан грубо сковал мне руки особыми кандалами, свербело под кожей, но и его пришлось укротить ради дела. Теперь его дружба с Иссуром не казалась такой уж невозможной. К ним обоим я испытывала искреннее, жгучее омерзение. Сегодня мне предстояло попросить ненавистного навира об услуге и даже пообещать то, чего он так желал. Судя по траурному лицу Тира, он до сих пор не осознал, на какую жертву собирался пойти, чтобы помочь мне и удержать мир у границ Миреи.

До самого вечера я старательно избегала одиночества, но боялась остаться наедине с Иглой. Своим унынием мы окончательно уничтожили бы друг друга. Поэтому я провела день с Беркутами, а после почти два часа проговорила с Эрдэнэ. На удивление, мы больше не касались болезненных тем, сосредоточившись на политике и планах Мансура просить помощи у шаха Нашада. Этого я допустить никак не могла. Вмешивать в дела провинции другие государства? Нет уж, не хватало еще мне полноценной войны!

Едва стемнело, мы отправились в путь пешком. Идею привести навира домой к Тиру пришлось отмести – возможно, за имением следили. Если и вести, то под покровом миража Иглы, а от такой прогулки навир мог и отказаться. Не хватало еще тащить его силком. Благо корпус Белоярской роты расположился неподалеку. Беркуты, да и Брай тоже, остались не в восторге, что мы собрались выйти в город без охраны, но приказы воеводы обсуждать не осмелились. Меньше людей привлекут меньше внимания. Тем более под защитой плотных теней Иглы.

Пока мы шагали по свежему снежному полотну, я вспомнила о Рефе и уже не смогла выбросить его из головы. Наверняка старик сейчас держался где-то поблизости. Каково ему потерять любимого ребенка? Реф оказался так близко к возвращению и так безнадежно опоздал. На глаза навернулись непрошеные слезы, но я смахнула их так быстро, что никто не заметил. Больше никаких слез! Я найду в себе силы пережить. Пусть, не сегодня, но завтра точно найду.

Мы двигались под покровом теней Иглы, старательно обходили людные улицы и держались подворотен. Она безропотно поддерживала мираж и хранила гробовое молчание.

В очередной из подворотен, зажатой с двух сторон торцами белокаменных двухэтажных домов, Тир замер и велел нам ждать здесь. Сам же направился дальше, к корпусу навиров. По нашему шаткому плану он должен потребовать, чтобы Дан вышел к нему, а после – под благовидным предлогом привести к нам.

Убедившись, что вокруг ни души, Игла развеяла мираж. Снежинки кружились в воздухе, оседали на снежный покров и разрезали мглу, царившую в глухой подворотне. Тир и вправду выбрал удачное место для разговора. Откуда только он знал подворотни столицы?

Время тянулось, как тесто, а я нетерпеливо топталась на месте, гадая, сколько еще придется скрываться от всевидящих глаз недругов на узких улочках и в темных уголках Белоярова.

– Не расскажешь, где пропадала весь день? – Голос Эрдэнэ заставил меня вздрогнуть и отвлечься от дурных мыслей.

Я пронзила его осуждающим взглядом, призывая не трогать Иглу, но тот проигнорировал мою молчаливую просьбу.

– Мне не нравится это признавать, но Тир прав. Сейчас не лучшее время бездумно сбегать из дома. Рассказывай, что натворила за вчерашний день.

Игла злобно фыркнула и выпалила:

– Кто тебе сказал, что я что-то натворила?

– Я слишком хорошо тебя знаю. Нужно ли напоминать, куда ты ходишь каждый год в один и тот же день? И какими проблемами это периодически оборачивается. Месть не всегда во благо, и ты это знаешь, Дания.

Игла помолчала, ковыряя носком сапога снежный покров, но все же сдалась:

– Я искала место, куда увезли тела. Хотела убедиться, что Амира сожгли и он упокоился. Я нашла пепелище… Там трупы сжигают вместе, одним скопом.

Игла сдавленно всхлипнула и отвернулась. Зря Эрдэнэ влез к ней в душу. При слове «пепелище» я ощутила, как по телу побежали толпы мерзких склизких мурашек. Прах Амира смешался с прахом остальных жертв Первой стражи. Его будто никогда и не существовало. Пепел, и тот не принадлежал ему одному.

– Если бы мы не