Шрифт:
Закладка:
— Тогда какие ко мне претензии, товарищ старший лейтенант? — Женя обняла себя руками, ее колотило. — Цыбин вполне мог ее убить как свидетеля.
— Нет, не мог. Он мертв. Его тело было обнаружено в одном из коттеджных поселков. И пролежал он там около трех месяцев.
— Господи! — Женя заплакала. — Я с ума сойду от всей этой истории! Найдите того вояку, которого Горелова ко мне в дом приводила. Может, он ее убил?
— Нашли. Причем довольно легко. Он засветился на камерах во дворе, выходя из вашего подъезда. Лица не прятал. Он действительно вояка. И он уже две недели как в части. Не сходится, гражданка Кириллова. И я повторяю свой вопрос: кто может подтвердить, что вы вчера вечером и ночью не выходили из дома?
Глава 19
Игнатов сидел за кухонным столом и с брезгливостью рассматривал свой привычный завтрак.
Руки у него, что ли, не из того места растут, черт его знает! Почему яичница постоянно подгорает? А тостер? Давно пора его выбросить. Нет же! Он день за днем сует в него куски хлеба, вытаскивает горелые и давится потом ими, давится.
Он встал, открыл шкаф под раковиной, выдвинул мусорное ведро и швырнул туда бесполезную машинку для тостов. Первый шаг сделан. Следом в ведро отправилась яичница. Жидкий чай он вылил в раковину. Глянул на часы. Времени было предостаточно, чтобы одеться, а принять душ и побриться он уже успел. И мог выйти на улицу, завернуть за угол и посетить рекомендованное Кирой диетическое кафе.
— Почему нет, товарищ майор? — округляла она вчера глаза, затащив его туда познакомить с меню завтраков. — Достойно готовят. И бюджетно довольно-таки. И главное — рядом с домом. Ехать никуда не нужно. Чем давиться отвратительными завтраками, о которых вы рассказывали, лучше каждое утро есть здесь кашу, или омлет на пару, или суфле из тыквы. Или сырники. Недорого же. Зато вкусно и полезно. Почему нет?
«А действительно, почему нет? — думал Игнатов, заворачивая за угол дома. — Экономия времени с утра. Плюс приятные ощущения. Плюс полезная еда. Кира молодец».
Кира казалась ему молодцом во всем, хотя он тщательно скрывал от нее свои настроения. Она толково рассуждала. Задавала фигурантам правильные вопросы. И еще она великолепно писала отчеты, хотя и не любила этим заниматься. Он, конечно, не мог ее просить остаться в отделе после завершения расследования, но понимал, что был бы счастлив, реши она не уходить.
И еще Игнатов понимал, что дело было не только в ее уме и деловой хватке — Кира нравилась ему. Очень. Ему хотелось слышать ее голос, смотреть на нее, наблюдать, как она печатает отчет, беззвучно шевеля губами, как заправляет прядь волос за ухо. Романтичные бредни, недостойные взрослого сорокапятилетнего мужика? Может быть. Но почему тогда тот вороватый поцелуй, случившийся у них несколько лет назад, вспоминался все чаще? И каждый раз воспоминания дополнялись все новыми подробностями. Были они на самом деле или нет, он уже не помнил достоверно. Но воспоминания становились все ярче и желаннее. И когда Кира беззвучно шевелила губами, проговаривая текст отчета, он точно ощущал вкус этих губ…
— Доброе утро! — мило улыбнулась девушка-официантка, подходя к столику, который рекомендовала ему Кира для хорошего настроения.
Столик и правда стоял очень удачно: возле большого окна, на подоконнике которого помещались маленькие кадки с цветущими растениями — живыми. От кухни далеко, меньше шума. От входа тоже не близко. И не самый угол.
— Не почувствуете себя загнанным в него, товарищ майор, — хихикала Кира вчера, разбирая локацию по фрагментам.
— Сегодня нашему шефу суфле мандариновое особенно удалось. Рекомендую, — укладывая меню перед ним на столик, проговорила девушка. — А еще тыквенные блинчики с конфитюром малиновым — новое блюдо. И каша «Дружба»…
И он вдруг захотел все. И кашу, и блинчики, и суфле. И кофе с собой запросил. Не потому, что опаздывал. Нет, времени было предостаточно, чтобы добраться до работы без опозданий. У него на его скверную яичницу с тостами уходило больше минут, чем на завтрак в этом чудесном местечке. Нет. Не опаздывал. Просто захотелось с кофе постоять возле машины и понаблюдать, как сдает теплый сентябрь свои позиции. Так сегодня холодно…
— Надо туда слетать, — обрушила на него телефонным звонком новую идею Кира.
— Куда? — рассеянно отозвался Игнатов.
Он пребывал в прекрасном настроении. Вкусно и полезно позавтракал. Пил кофе на стоянке возле дома. Смотрел на рваные облака, летящие по небу наперегонки. На солнце, которое съежилось за ними до размеров маленького сдувшегося шарика. На оголившиеся ветки деревьев смотрел и не находил все это унылым. Своевременным находил. Сезонным.
— Скоро весна… — вырвалось у него.
— Чего? — опешила Кира.
Он повторил. И замер. Что она скажет в ответ? Поймет его настроение? Если не поймет — скверно. Если поймет, то…
— Скоро, — отозвалась она после паузы. — Сразу после мандаринов под елкой.
Она поняла! Здорово! Но еще лучшим показалось то, что они одновременно тихо рассмеялись.
— Я заказала нам билеты на самолет, — прервала Кира смех очередной новостью. — Простите, что через вашу голову, товарищ майор, действовала. Но, сами понимаете, сидя здесь, мы ничего не выясним.
Он промолчал, разбираясь в себе: радует или сердит его перспектива лететь с ней вместе в Пермский край?
— В присланном ответе по Ардину никакой конкретики. Ну, бывал он в тех местах по роду службы. А зачем? С какой целью? Ничего.
— Военная тайна, — авторитетно заявил Игнатов.
Допил кофе. Швырнул пустой стаканчик в урну. Сел в машину. Все это время он не выпускал телефона из руки, слушая доводы Киры — иногда сумбурные, иногда фантазийные, но в целом имеющие право на существование.
— Ну, слетаем, раз ты так все обосновываешь. — Игнатов завел машину, повел ее по узкой проезжей части двора. — А руководство?
Имелся в виду ее отец — полковник Ростов.
— С ним все согласовано, — скороговоркой ответила Кира. — Командировочные подписал без возражений.
— И они уже имеются?
— Да, простите, товарищ майор, за самодеятельность. Но мы
