Шрифт:
Закладка:
«Уже, — подумал Геракл, — уже скоро».
Площадь замолкла.
Хотя на трибунах и вокруг площади еще перешептывались отдельные зрители, не было ни громкого смеха, ни ликования, только всеобщее восторженное ожидание.
Геракл дождался, когда Тит и его жена приблизились к медной двери, и встал со своего места. Он быстро пересек портик, прежде чем его кто-то успел остановить, и оказался возле них в тот самый момент, когда Иокаста сказала:
— Его обнаружили возле пещеры. Остальные исчезли.
Увидев приближающегося Геракла, Тит слегка качнул головой, делая знак жене, и с широкой улыбкой обратился к гостю:
— Геракл! Я надеюсь, что тебе понравился наш скромный праздник. — Он взял его за локоть. — Почему бы нам не вернуться на свои места? Уже начинается завершающая часть…
Геракл не сдвинулся с места.
— Что пообещала тебе Гера? — еле слышно спросил он.
Тит заморгал:
— Что… о чем ты говоришь? Я тебя не понимаю.
С ледяной усмешкой Геракл выставил левую руку, не давая Иокасте уйти.
— Вы оба все прекрасно понимаете.
Он выжидал, надеясь, что по выражению его лица они поймут, что он даст им лишь этот единственный шанс.
Иокаста дотронулась до руки мужа.
— Тит… — умоляюще взглянула она на него.
Диктатор встрепенулся и приложил руку к груди.
— Тит, — повторила его жена.
Геракл оглянулся на столы, — к счастью, на них никто не обращал внимания.
— Что бы это ни было, Тит, она солгала.
Внезапно Тит превратился в старика. Его плечи повисли, грудь запала, а в глазах появилось такое отчаяние, что Геракл поморщился.
— Вот оно, — ответил хриплым голосом диктатор, медленно обводя рукой гостей, площадь и весь город. — А от меня требовалось одно маленькое одолжение, и я мог сохранять все это до тех пор, пока не буду готов оставить свою должность. — Он улыбнулся Иокасте и Гераклу кривой и горькой ухмылкой. — И кое-что еще.
Геракл пристально смотрел на него.
Тит взглянул на небо, на клубящиеся на горизонте облака.
— Если бы я не согласился на это, — тихо сказал он, — она поклялась убить мою семью. Мою дочь. Мою жену. Забрать их обеих, а потом разрушить город. Мое… проклятие. — Горькая улыбка превратилась в короткий и горький смешок. — Думаю, что она сдержала бы свое слово.
— Да уж, Гера бы сдержала такое обещание, — сурово подтвердил Геракл. — Так это она держала тебя у власти все годы?
— Нет, — сердито ответила Иокаста. — Он хороший человек, Геракл. Конечно, иной раз и ошибется, порой заупрямится слегка. — Она прижалась к мужу и заставила его обнять ее за талию. — Не всегда поспевает в ногу со временем… — Ее тон стал более твердым. — Но для Фемона он был самым подходящим правителем. Действительно хорошим. И ты можешь убедиться в этом. Достаточно только открыть глаза пошире.
— А повстанцы? — осведомился Геракл.
На этот раз на ее губах появилась кривая усмешка.
— Моя идея. Он даже ничего не знал об этом до последнего времени. Иногда только таким образом нам удавалось удержать власть в его руках.
Геракл посмотрел на обоих почти с восхищением.
— Ты, — сказал он Титу, — не мог остановиться. А ты, ты хотела, чтобы он ушел.
Теперь ее улыбка стала искренней.
— Я весь день упаковывала вещи. Мы собирались уехать сегодня ночью.
— Мы нашли себе одно местечко, — сообщил Тит. — Возле холмов. Тишь да гладь. Никаких чаек. Никому не интересно, кто я такой и откуда. — Его плечи поднялись и опустились при тяжком вздохе. — Так что же теперь происходит? — Он не стал дожидаться ответа, а посмотрел на площадь и на собравшихся на ней горожан. — Гера солгала.
— Это одна из ее уловок, — сказал Геракл. — Она охотится за мной, Тит. Вот почему она велела тебе пригласить Иолая. Потому что она знала, что я приду тоже. Чтобы добраться до меня, она готова на что угодно. В том числе готова разрушить этот город и все живое в нем. — Он замолк и покачал головой: — А сделав это, она добралась бы и до тебя.
Пораженный Тит сделал шаг к столам, остановился и уронил голову.
— Но ведь мы не можем просто так остановить праздник. Я имею в виду, все эти люди… боги тоже… — Он всплеснул руками и поднес их к губам. Его глаза сузились и превратились в щелочки. — Ты знал все это и все-таки сидишь тут? Ничего не предпринимаешь?
— Тит… — тихо предостерегла его Иокаста.
— Нет, погоди. Этот человек все знает, но ничего не предпринимает, только ест наше угощение, пьет наше вино и… и… — Тит махнул рукой и погрузился в молчание.
— У меня есть план, — произнес Геракл, обращаясь скорее к Иокасте, чем к ее мужу.
— Чем мы можем помочь? — спросила она.
— Вы можете только не стоять на пути.
— На чьем пути? — дрожащим голосом поинтересовался Тит.
— Плана.
— Какого плана?
— Моего плана.
— В чем он состоит?
Геракл покачал головой:
— Я не могу вам сказать.
— Он не может нам сказать, — повторил Тит своей жене.
— Это часть моего плана, — ответил Геракл, начиная слегка раздражаться. «Может, ударить этого человека в челюсть? — подумал он. — Так, легонько. Просто чтобы вырубить его на парочку часов».
Тит выставил подбородок вперед.
Геракл сдержал себя.
— Какой у тебя план?
Геракл посмотрел на свою правую руку, увидел кулак и заставил его разжаться. Убедившись, что его рука не предпримет никаких неожиданных действий, он посмотрел на горожан и заметил, что собравшиеся на площади люди постепенно теряют терпение. Тогда он быстро взял под руку Иокасту и отвел к столу. Тит поплелся за ними.
— Я уже говорила тебе, — сказала она. — Иногда он бывает слишком упрям.
— Должно быть, ты по-настоящему его любишь, — улыбнулся Геракл.
— О да. Это не всегда бывает просто, но я его люблю.
Возле стола Геракл подождал, пока она сядет на свое место. Когда Тит с глухим ворчанием присоединился к ним, Геракл велел им вести себя как обычно, но не удивляться тому, что произойдет дальше.
— А что произойдет дальше? — шепотом поинтересовался Тит, но достаточно громким шепотом, чтобы его услышали даже в Афинах.
— План, — напомнил ему Геракл.
— Какой план?
— Такой план, — свирепо ответил ему Геракл, — который начнется с того, что ты сейчас вылетишь из фемона, если не перестанешь задавать мне ненужные вопросы.
Тит закрыл свой рот так плотно, что он превратился в узкую щелочку.
Тогда Геракл кивнул ему — ладно, мол, живи дальше.
Заняв свое место и машинально взяв с блюда кусок хлеба, он увидел, что Иолай занялся Веницией, Иокаста
