Сражаться придётся не с одним противником, понятно.

Сжав руку в кулак, я увидел, как с ладони засветился меч.

— Что ж, — сказал я, ухмыльнувшись, — пора почистить твою карму. А то нижние чакры совсем засорились.

Остальные собравшиеся из числа тех, кто мог, уставились на меня. Никто не понимал, что происходит. Запоздало я подумал о том, что мне нужно было бы отойти подальше от людей и уже там вызвать хищника на бой. Но потом решил, что вряд ли он меня послушался бы, и всё равно напал тут.

Обернувшись по кругу и заглянув во все зеркала, являвшие собой теперь мутное марево, я остановился и закрыл глаза. Противник у меня один, несмотря на то, что хищных щупалец у него может быть много. А это говорит о том, что надо биться не с щупальцами, а их хозяином. Сложность заключалась лишь в том, что, по словам того же живоглота, хозяин отростков в виде отдельных монстров — весь этот мир.

— Все прочь из здания! — рявкнул я, но всё-таки поздно.

Мутное марево в зеркалах начало принимать конкретные очертания. Сначала они были просто тёмными тенями, но затем из них ринулись чудища, вышедшие прямиком из кошмарного бреда душевнобольного. Тела этих тварей были усеяны острыми клыками и кривыми когтями, светящимися в полумраке, а в тысячах глаз плескалось кровавое безумие.

У некоторых из них были паучьи ноги, у других — скорпионьи жала, у третьих — змеиные клыки. И всё это в одно мгновение полетело на нас. Я успел увидеть лишь пару или тройку кровожадных морд и понял лишь одно: с этими договориться не получиться. Они пришли убивать. И не успокоятся, пока не добьются своего.

Кто-то из наших закричал, кто-то приготовился биться. Но, учитывая их состояние, вряд ли они могли бы долго противостоять напавшим на нас монстрам. Но всё это я додумывал, уже отчаянно разрубая тела, рога, отрубая оскаленные пасти, отшибая ядовитые клыки и шипы, распарывая напополам.

Крови практически не было. Всё-таки передо мной находилась форма жизни, которая питалась по большей части не плотью, а страхами.

Сначала я опасался, что не успею ко всем нападающим, и они успеют задеть кого-то из наших. Но оказалось, что монстры быстро вычислили, кто наносит им самый большой ущерб, и всей толпой кинулись на меня.

— Уходите! — прокричал я ещё раз. — Нужно уничтожить здание!

И тут, словно поняв, что именно я задумал, чудища усилили атаку. Они налезали друг на друга в надежде достать меня чем-нибудь острым, ядовитым и желательно смертельным. Вот только я использовал магию этого мира, и они были слишком медлительны для меня. Пока с двух, трёх или даже всех четырёх сторон твари целились мне в голову и шею, я успевал разрубить и их, и тех, кто был за ними. А иногда и следующему ряду доставалось.

Мои спутники поднялись и принялись искать выход. Вот только его не было. Комнаты вокруг превратились в бесконечный лабиринт, зацикленный сам на себя. Тут точно не обошлось без господина Эшера.

— В окно! — крикнул я, указывая головой на искривлённый проём, оплывавший метрах в десяти от меня.

Император подхватил сына и первым ринулся к спасительному проёму. И тут здание решило задействовать все свои ресурсы. Сверху донёсся звук, словно что-то рушилось.

— Он хочет смять нас, — меланхолично заметил живоглот, словно ничего не происходило, правда, его когти уже были надёжно воткнуты в моё плечо.

— Это я слышу, — ответил я, — но мне надо продержаться, пока все выйдут.

Я проследил, как император скрылся за оконным проёмом и за ним последовала императрица.

— Дом живой, — отозвался на это живоглот.

Это я тоже понимал без него. Но как это могло мне помочь от падения потолка на голову?

Глава 14

Люди прыгали один за другим в окно. Только Елена Ивановна сидела возле стены с пустым взглядом и никуда не собиралась. Честно говоря, я не совсем понимал, что её могло связывать с Ушаковым и почему она решила поддержать переворот. Но теперь хотя бы кое-что прояснялось по поводу планов на убийство моей сестры и моё. Она хотела устранить возможные помехи. Но помехи себе и Ушакову, а не императору. Какую роль во всём играл цесаревич ещё предстояло выяснить, но не сейчас.

На данный момент меня более заботило то, что хищная башня, помесь готического замка и небоскрёба, пыталась меня сожрать и переварить.

И тут я понял слова Пушка. Раз всё здание живое, значит, надо добраться до его сердца, чтобы убить. Но, чтобы сделать больно, это совсем не требуется. Достаточно начать пробиваться сквозь его стены.

И я ударил не по монстрам, как до этого, а по зеркалам. Тем более, бить по чудищам было бессмысленно, это я уже понял. Убитые разваливались в труху, а на их месте вставали новые дружными и сплочёнными рядами. Вырвавшись из окружения, я принялся энергетическим клинком вгрызаться в стены.

И вот тут я почувствовал, что вполне добился того, чего хотел. Что-то внутри живого здания взвыло от боли и на секунду сдало позиции. Монстры замерли, глядя внутрь себя пустыми глазами, в которых отражалось лишь замешательство. Видимо, до сих пор никто ещё не давал отпор искривлённому чудовищному дому, занимающему место в этом мире. И тогда я удвоил свои усилия, вгрызаясь прямо в плоть зеркальных стен, которые на проверку оказались чем-то больше походящим на жилы, мясо и сухожилия, чем на результат строительства.

Оглянувшись, я увидел, что Юрьевская потихоньку проваливается в противоположную стену. Та словно поглощает её.

— Кто-нибудь! — крикнул я, отчаянно маша клинком. — Заберите Елену!

Но на меня даже никто не оглянулся, словно все были заняты лишь своими делами. Тогда я нанёс ещё несколько ударов по отвратительным сгусткам, висевшим передо мной, и поспешил к женщине, уже наполовину скрывшейся в стене.

Недалеко стоял растерявшийся Борис. По факту, кроме него, в комнате остались лишь двое агентов тайной полиции, один из боевых магов императора и Воронцов, который уже стоял возле окна, готовый прыгать. Внизу, как я понял, была организована помощь для эвакуирующихся.

— Борь, давай вытащим её, — сказал я, подбегая к женщине.

Некромант оглянулся на чудищ, окруживших нас. Но те пока просто замерли и не предпринимали никаких действий. Видимо, зданию необходимо было прийти в себя, и энергии на всё у него не хватало. Это было хорошо и