на террасу и повернула замок.

– Добрый день. – Широкий широко улыбнулся удивленному должнику и рванул внутрь с грацией носорога.

– Вы вообще думаете, что делаете?! – крикнул потрясенный должник.

– Попрошу телефон, – сказал Широкий, протягивая руку к хозяину.

В этот момент произошла странная вещь. Широкий был довольно основательным, но, схватив телефон, потерял равновесие и сделал несколько шагов назад, чтобы не упасть. Он приземлился на террасе, и только когда обернулся, мы увидели, что в его горло вцепилась элегантная женщина в темно-синем жакете и юбке выше колен. Молоденькая, около сорока, с не очень ярким макияжем, в больших очках и с затянутыми в пучок волосами.

– А это еще кто? – спросила я должника, указывая на гарпию, которая оплела руками и ногами Широкого, пытаясь его задушить.

– Секретарша. Она только что закончила работу.

– Как вы можете быть таким спокойным?

– Она справится. Ходит на занятия по бразильскому джиу-джитсу.

– Я не о ней беспокоюсь! Она же его задушит!

Должник рассердился.

– Мне все это очень не нравится. Я запутался, – сказал он. – То, что вы сказали о вашей дочери и ее ребенке, – это правда? Вы как-то связаны с этим человеком?

У меня не было желания с ним говорить. Я вышла на террасу и дернула секретаршу за жакет.

– Только не за одежду! – возмутилась она. – Это новый наряд. Очень дорогой.

– Извините. Я и не поняла. На дорогой не похож.

Широкий, вместо того чтобы как-то ловко защищаться, достал из кармана пузырек с лекарством и проглотил почти целую горсть. Если это должно было придать ему сил, то было самое время.

Я бросила взгляд на улицу и почувствовала прилив гнева. Не потому, что все шло наперекосяк, – для человека без криминального опыта я хорошо справлялась, – а потому, что оказалась в этой ситуации не по своей вине. Меня бы здесь не было, если бы брат Широкого не ходил так долго за кебабом. Это он должен был идти первым. Тем временем его макушка только что показалась над краем забора. Видимо, он забрался на мусорный бак. Стоял и смотрел, раззявив рот, из которого торчали капуста и ломти мяса.

Я снова дернула секретаршу. На этот раз за волосы, чтобы не испортить одежду. Волосы не выглядели ни новыми, ни дорогими. Она закричала, отпустила Широкого и упала на землю.

– Помогите! – закричала она. – Насилуют!

– Да я же тебя не насилую, идиотка! – возмутился Широкий.

– Помогите! – закричала она в еще большем запале. – Мерзкий извращенец!

– Врежь ей! – крикнула я.

– Я не могу, – ответил Широкий.

– Почему?

– Она – женщина.

– Но глупая.

– Не могу. Не справлюсь.

– Закрой глаза и махни рукой.

– И что потом?

– Вечером напьешься, а утром извинишься.

– Так можно?

– Нет, но ты удивишься, – люди часто так поступают.

Он закрыл глаза и махнул своей огромной лапой. Он врезал секретарше так, что ее смело в кусты у стены. Там она, видимо, потеряла сознание, потому что наконец наступила тишина.

После такого слабого выступления я начала сомневаться, может ли Широкий быть тем убийцей, которого я ищу.

Он схватил секретаршу за ноги и потащил было ее в дом, но я его остановила.

– Подними ее, – уверенно приказала я. – Так нельзя. На ней дорогой жакет.

Должник судорожно метался у выхода на террасу.

Широкий нес едва дышащую секретаршу, которая бормотала довольно бесхитростные оскорбления в его адрес. Она сильно преувеличивала, потому что он ударил ее всего один раз.

– Эй, – окликнул с улицы брат Широкого. – А я?

Широкий не собирался помогать ему проникнуть внутрь. А как еще он должен был поступить после того, как тот оставил нас в бою без провианта? Многие сражения, а может быть, и войны были проиграны из-за нехватки продовольственного обеспечения. Русские вторгались к нам каждый раз только потому, что здесь были хлеб и колбаса.

Должник, очень недовольный приходом Широкого, стал еще более недовольным, когда через минуту брат, перебираясь через забор с тремя кебабами в руках, тоже вспахал лицом траву.

– Поигрались, и будет, – объявил Широкий, тут же бросив секретаршу – на этот раз, к счастью, на небольшой кожаный диван. – Мы уже достаточно времени потеряли. Отдавай долг, мужик, или пеняй на себя.

– Это шантаж? – спросил должник. – Копаете под меня? Незаконнорожденный ребенок? В то время я еще не был знаком со своей женой. Это может сделать меня более мужественным в ее глазах. Даже укрепить наши отношения.

– Мужик, сядь, – сказал Широкий, положив тяжелую лапу ему на плечо.

Должник сел, потому что с рукой Широкого на плече долго не простоишь. Мы также заняли места вокруг небольшого стеклянного столика.

Широкий схватил один кебаб и передал мне другой. К сожалению, я не знала, как с ним управляться. Хотела подсмотреть, как это делает Широкий, ведь, стыдно признаться, я в культурном плане сильно отстала. Это был мой первый кебаб, и я действительно понятия не имела, как его есть. Но знала, что, возвращаясь к жизни в таком темпе, я скоро стану ее полноправным участником. Но не прямо сейчас. Сейчас мне надо было подкрепиться. Я разорвала бумагу так быстро, как только смогла, затем алюминиевую фольгу и около дюжины салфеток. Мамочки, как же его запрятали. Я уж думала, что не найду.

Удалось! Я впилась зубами в лепешку, скрывавшую в себе богатство всех вкусов Ближнего Востока. Бесконечное море мясных кусочков. Все жирные и все мои!

В тот момент ничто другое не имело значения. В руках мусульманского мира действительно было страшное оружие. Меня можно было радикализировать за долю секунды.

Наконец-то и я познала лучшую жизнь. Сахар в чае, мясо в лепешке, чего еще желать? Я была не в состоянии этому противостоять. Темная сторона и тьма засасывали меня целиком. Я убедилась в том, как велика сила зла. Никто бы не устоял.

– Сука, он холодный! – крикнул Широкий, бросая свой кебаб на столик.

Мамочки, каким же восхитительным он был бы в горячем виде?!

– Я не мог все донести! – начал объяснять брат. – Пришлось свой съесть. Поэтому так долго.

Я понимала, что хорошим тоном было бы бросить холодный кебаб, сопроводив это крепким словцом, но я еще не была готова к такому смелому поступку. Я не часто ела еду горячей, а такое количество эндорфинов могло убить слона.

– Ладно, уважаемый, – начал Широкий, глядя должнику прямо в глаза. – Вижу, что нам трудно прийти к соглашению, но понимаешь ли… Мы ребята хорошие. Ходим, беседуем, как правило, без применения насилия, но мы не единственные в компании. Приходят новые, а новые – не всегда лучшие.

Я не вмешивалась, продолжая вгрызаться в