— Что за собрание? — навострил уши Валера. — Какой связной?

— Да хрен их знает. Мутные делишки. Система у них там: раз в квартал собираются, как акционеры «Газпрома», ей Богу. Вот ехали они туда, значит.

— Кто они?

— Связной и двое сопровождающих. А потом одного не стало. Говорят, сто пудово это его нашли в канаве. И мне все это вообще не нравится, потому что…

— Вот что ты болтаешь? — возмутился Валерка, перебив Колю. — А доказательства? Это же ваши бандитские байки, нужны факты. Короче, ты мне завтра, на трезвую голову, все еще раз расскажешь, я подумаю, к кому подойти.

— Не-не, я в это не полезу, — махнул рукой Коля, роняя голову на грудь.

Мы с Маней принялись отчаянно переглядываться, делая друг другу знаки, Коля всхрапнул, но сразу же встрепенулся, а Валерка погрузился в свои мысли.

Я поставила чайник на плиту, а возникшую паузу решил нарушить Коля Кабан, набирая полные легкие воздуха, чтобы затянуть душевную песню. Но Валерик вдруг сделал ему знак молчать. Кот резко выгнул спину и зашипел, спрыгнув с моих колен на пол. Мы тоже прислушались, и тут уже насторожилась и я.

В образовавшейся тишине стало отчетливо слышно, как кто-то ковыряется в замочной скважине моей двери. Сначала мелькнула мысль о родителях, приехавших проведать жилище, но, глянув на часы, я ее сразу отмела. Однако же кто-то продолжал царапать замок снаружи, тихонько постукивая чем-то железным о ручку.

Валерка сделал всем знак молчать, и на цыпочках подошел к входной двери. За ним, схватив со стола нож, устремился Коля, а мы с Маней взяли по свече в стакане и поспешили следом, стараясь не шуметь. Валерка попытался выглянуть в глазок, но, разумеется, ничего там не узрел — свет по-прежнему отсутствовал.

Жестом сделав нам знак отойти, Валерка щелкнул замком и резко толкнул дверь наружу. Послышался сдавленный вскрик, Валерка матерно выругался и, стукнувшись обо что-то, заорал «Стой». Кабан кинулся следом, на ходу доставая из кармана шорт пистолет, от чего мы с Маней пришли в ужас, но следовать за ним желания как-то не возникло. Вернувшись, он быстро сунул оружие Мане, крикнув, что пистолет настоящий и стрелять из него лучше не стоит. Этажом ниже послышались прыжки, словно по ступенькам скакал бронтозавр, следом неслись нецензурные высказывания и крики, а через минуту раздался победный клич апачи и сопение двух медведей, сражающихся за самку.

— Схватил гада, Валерик, сюда!

Тут мы с Маней, разом осмелев, кинулись вниз со свечами, но представшая нам картина совсем не обрадовала. Верхом на поверженном Валерике, как-то неестественно распластавшемся на пролете между первым и втором этажом, сидел Коля Кабан и недоуменно разглядывал свою жертву.

— Валерка, да как так-то? Я же думал… А этот где?

— Ушел, гад. Да слезь ты с меня, Коля, — простонал Валерка, выползая из-под туши соседа. — Ушлый какой-то домушник. Так ловко пролеты перескакивал, а потом резко так остановился, чтобы я на него налетел, и толкнул меня. Вот я и не устоял. Алкоголь все-таки зло.

— Трындец! Это что же, квартиру выставить хотели? — дошло наконец до Коли. — Точно, девки-то официально на море, тут еще и свет погас. Может, они его специально и перерезали. Грабь — не хочу. Это кто же у нас на районе такой бессмертный?

— Вот и я думаю, — протянул Валерик, поглядывая на меня. — Да и что у вас брать, кроме кота? Признавайтесь, девки, кому проболтались, что храните бабкины бриллианты в бачке от унитаза?

— Пошлите в квартиру, — вздохнула я, потому что услышала, как где-то сверху стали открываться двери и даже послышался вечно недовольный голос Варварки, грозившей всем полицией и геенной огненной.

Валерик отряхнулся, достал удостоверение и пошел было вперед, предотвращать панику. Но тут Маня додумалась крикнуть: «Караул, убивают!», и двери сверху как-то скоренько закрылись, намекая на полное отсутствие гражданской совести у моих соседей. Наступила мертвая тишина, под которую мы, хмурясь, водворились в квартиру.

Коля с Валериком стали строить догадки, кто же посмел так нагло лезть в чужую квартиру, и даже обследовали замочную скважину на предмет царапин. Сойдясь во мнении, что работали отмычками, они снова стали терзать нас вопросами. Сделав вид, что увлечены нарезанием закуски и еще не отошли от шока, мы с Маней уединились в кухне.

— Анька, началось! — зашептала Марья, прикладывая к своей голове мокрое полотенце. — Ты же не веришь, что это воры?

— Не верю, конечно, — пробурчала я, нарезая огурцы. Кто-то воспользовался темнотой, чтобы проникнуть к нам в квартиру. Только вот вопрос: этот кто-то знал, что мы дома, или же думал, что мы отсутствуем?

— А что это меняет?

— Ну, если кто-то знал, что мы дома, и при этом лез в квартиру, значит, встречи с нами он особенно не боялся. То есть был уверен, что после встречи с ним показания дать мы уже не сможем…

— То есть ты думаешь… Нас что, убить хотели?

— Ну, может, сначала пытали бы, — мстительно начала я, всматриваясь в побледневшее лицо сестрицы.

Поделом ей, если бы не она… Тут я устыдилась своей зловредности и вздохнула. А Маня заныла:

— Что же делать? Давай все-таки Валерику все расскажем, а? Ты же видишь, что без помощи нам не обойтись?

Пока я размышляла, что ответить, в кухню ввалились наши собутыльники и клятвенно пообещали, что завтра же с утра займутся выяснением сего неприятного инцидента. Причем каждый на своей территории. Еще раз подивившись тому, как местная братва готова работать рука об руку с доблестной полицией, я быстренько перевела тему, и пьянка продолжилась уже в привычном русле.

Хотя Валерка нет-нет, да и поглядывал на нас искоса, но вслух больше ничего не говорил. Маня поинтересовалась у Коляна здоровьем Никиты и получила ответ, что тот все еще лечится, хотя дела не ждут. И уже несколько раз спрашивал у Коляна, нету ли от нас вестей с моря.

— Как раз сегодня привет передавал, когда я его навещал. Я бы ему позвонил, да сегодня у него важные переговоры вечером были, просил не беспокоить…