отцами. У Зака были сложные отношения с Богом Неба и Грома. Гектор был бывшим наследником Аида, но он уже давно не разговаривал с Богом Смерти. А Пакстон вообще не помнил Бога Моря. Посейдон бросил его и позволил ему выживать одному на улицах, пока Гектор не нашел его и не привел в лоно своих Полубогов.

Если бы Боги узнали о моем существовании, им было бы все равно, что я пара их сыновей. Они бы уничтожили меня.

Вот почему Тартар одарил меня таким вызывающим взглядом. Я должна предупредить его, что, если он продаст меня, мама разберется с ним. Никому не нравилось перечить Лилит.

Платформа внезапно остановилась в воздухе.

— Селеста? — Голос позвал из темноты, легкий, как перышко, но скрипящий, как петли ржавых железных ворот.

Я повернула голову в сторону голоса, мое сердце пропустило удар. Мой отец почувствовал меня, и это прозвучало так, словно он очень давно ни с кем не разговаривал.

Тусклый свет пробивался сквозь темноту, как волна белого тумана.

Красивый длинноволосый мужчина гигантского телосложения сидел на железной скамье внутри маленькой зарешеченной камеры. Темно-зеленые глаза моего отца сияли, когда они уставились на меня.

— Гиперион, — весело сказал Тартар. — Посмотри, кого я привел к тебе.

— Моя дочь, — Гиперион вздохнул, на его губах появился намек на улыбку. — Селеста.

— Можем ли мы, пожалуйста, подойти к нему поближе, Тартар? — Спросила я напряженным голосом, изо всех сил стараясь контролировать свои эмоции. Я не доверяла Тартару, и я бы не проявила никакой слабости перед незнакомцем или потенциальным врагом.

— Как я уже сказал, для тебя все, что угодно, принцесса, — сказал Тартар.

Платформа накренилась в сторону камеры моего отца.

Я схватилась за решетку, которая закрывала моего отца внутри, когда мы оказались в пределах досягаемости.

— Нет, Селеста! — предупредил мой отец. — Решетка…

Искры вылетели из металла там, где мои руки сжимали прутья. Я почувствовала только укол.

Тартар уставился на меня с непроницаемым выражением лица.

— Интересно. Камеры и двери защищены магией, старой как мир. Титаны обжигаются, когда прикасаются пальцем к решетке. Даже у меня возникает аллергическая реакция, если я к ним прикасаюсь.

Мы с отцом переглянулись, когда я опустила руки. Я была не только его ребенком. Во мне также была кровь архангела и демона от мамы. Возможно, именно так она попадала в Вечную тюрьму и выходила из нее, когда навещала папу. Однако я не собиралась советоваться с папой в присутствии начальника тюрьмы.

— Чтобы проверить мою теорию, не мог бы кто-нибудь из вас взяться за решетку, Полубоги? — Спросил Тартар.

— Нет, — хором ответили мои пары, а Гектор даже не потрудился ответить.

Я чуть не закатила глаза. Зачем нам раскрывать наши профессиональные секреты? Нам нужно быть осторожными с тем, что мы говорим, поскольку я полагала, что у тюрьмы повсюду есть глаза и уши. Но это не помешало мне захотеть побыть наедине со своим отцом.

— Можно мне побыть наедине с моим отцом, Тартар? — Вежливо спросила я.

— Конечно, принцесса. Этаж в вашем распоряжении, — сказал Тартар и растворился в воздухе.

И все же у меня до сих пор покалывает между лопатками. Я знала, что он где-то там, наблюдает за нами с живым интересом.

Гиперион поднялся со скамейки и встал в дюйме от решетки. Его длинные лавандовые волосы струились по плечам. Так что цвет волос я переняла от него.

— Можно мне? — Спросил он, высунув дрожащую руку из-за решетки.

Он хотел дотронуться до меня, чтобы убедиться, что я действительно во плоти, стою прямо перед ним. Я сглотнула и сдержала слезы, когда мысль о том, что он будет заперт в этой яме один на целую вечность, скрутила мой желудок.

Мои возлюбленные шагнули вперед в молчаливом предупреждении, и Гиперион бросил на них любопытный взгляд.

— Все в порядке, — сказала я своим суженым. — Он мой отец. Он не причинит мне вреда.

Гиперион улыбнулся, проведя кончиками пальцев по моей щеке.

— Ты действительно моя дочь, — сказал он, наслаждаясь моментом. Затем он убрал пальцы. — Ты не можешь задерживаться в Королевстве, если не планируешь остаться, дитя. Если ты останешься дольше, Пустота сделает тебя своим якорем.

Мои родители не растили меня, потому что не могли, но в их сердцах они преследовали лишь мои интересы. Они не пытались привязать меня к себе, вместо этого дав мне то, что, по их мнению, было лучшим вариантом — свободу. И за это я была благодарна.

Я кивнула.

— Мама сказала то же самое.

Тоска углубила оттенок зеленых глаз Гипериона при упоминании о моей матери, и меня охватила огромная печаль. Проведя так долго в заключении, папа утратил свой Титанический дух. Он больше не боролся за то, чего хотел. Он просто принял свою судьбу.

Словно прочитав мои мысли, он сказал.

— Я не подвергну опасности ни твою мать, ни тебя.

— У нас все в порядке, — сказала я.

— Это все, чего я хочу, — сказал он.

— Но так тебе жить нельзя. Я найду способ вытащить тебя отсюда.

— Нет, дитя. Не беспокойся ни обо мне, ни о своей матери. Мне жаль, что я не смог вырастить тебя. Я не смог защитить тебя, пока ты была там. Все, что я могу сделать, это не привлекать к тебе никакого внимания. Мы должны были спрятать тебя и позволить тебе жить нормальной жизнью.

— Как у гибрида Титана и демона может быть нормальная жизнь? — Сказала я. Мое прикрытие было раскрыто, когда Аксель отвел меня в Академию. Но если бы не он, кто-нибудь другой нашел бы меня. Если бы Арес или Люцифер добрались до меня первыми, у меня не было бы той жизни, которая у меня есть сегодня. — Это было принятие желаемого за действительное, папа. Со мной все в порядке, и сейчас я здесь со своими четырьмя парами. Они защищают меня.

Гиперион снова оглядел моих возлюбленных, которые вежливо кивнули ему в знак признания. Всем чистокровным альфа-самцам всегда было нелегко находиться вместе в одном